— Штрафбаты вперед!

На чудом выживших поляков и чехословаков обрушились штрафники. Ведь именно они сидели в пригородных окопах, что подверглись бомбардировке, так что никаких симпатий к польским и чехословацким солдатам, а так же бельгийцам они сейчас не испытывали, и принялись пронзать их штыками.

Такой атаки деморализованный огромными единовременными потерями противник не выдержал и те немногие, что смогли выжить принялись даже не отступать, а банально бежать из города превращенного в одну большую ловушку.

Преследовать их за пределами городских кварталов не стали, все-таки вражеская артиллерия все еще сильна и терять людей так глупо Михаил не собирался.

В бессильной ярости и злобе, враг открыл по городу артиллерийский огонь, но продолжался он не слишком долго, канонерки ответил своими залпами, так что пришлось им отступить.

— И что теперь, товарищ полковник? — спросил Родион Малиновский.

— И все. Мы победили.

— Но их еще много, товарищ полковник. Только красногвардейцев тысяч тридцать минимум. Скорее даже около сорока. Плюс поляки… тысяч десять спаслось из города. Чехословаков и того больше… тысяч двадцать, а то и все тридцать. Тем более что подкрепление могут вызвать. Вторая атака на город может получиться удачнее… Первая линия обороны разбита, да и пригородная не спасет от нового налета бомбардировщиков. А во второй раз враг осторожнее и умнее будет действовать.

— А ты думаешь зачем я так бумагу тратил на листовки? Многие ведь ворчали, что бесполезное это дело агитировать большевиков.

— Ну да… столько бумаги на ветер, — согласился Малиновский. — Скурили всю, наверное, только посмеивались, да благодарили за снабжение.

— Как говорится, смеется тот, кто смеется последним.

— О чем вы, товарищ полковник?

— Видишь ли какая штука Родион, помимо обычного оружия и химического, есть еще биологическое…

— Это как?

— Это как европейцы всяких индейцев травили, даря им одеяла, зараженные оспой и чумой. Слышал про такое?

— Нет…

— Расскажу как-нибудь, чтобы ты понимал всю их сущность… Так вот, я решил: а чем я хуже этих европейцев? Этих светочей культуры и всего прочего всего самого лучшего, что может быть в человеке?

Малиновский на это только усмехнулся.

— Я достойный их ученик и последователь. Потому листовки эти, побрызгали всякими выделениями больных брюшным тифом, коих у нас в больничке хватает, даже с избытком. Поплевали больные в воду, отрыгнули, отсморкались и вот этим листовки и побрызгали, да сбросили. А те и рады, самокрутки из них скрутили, да в рот эту гадость пихали. Как раз должен инкубационный период закончиться… у красногвардейцев, что обрабатывались данным средством с самого начала, а потом у поляков с чехословацкому начнется, они ведь тоже покурить любят.

Глаза Родиона расширились.