— Вон отсюда! Иди откуда пришел! Сказано было — с оружием! Ну, пошел!

Вернулся через час. Винтовку принес, патроны и две гранаты. Японские, с фитильным шнуром для бросания.

— Извиняюсь, начальник. Ошибка вышла. За поскотиной ховал… Может, думаю, еще сбежать придется… Запал один затерялся. В земле, может…

— Убивал?

— Что вы, начальник, отродясь смертоубийством не занимался…

— Грабил? Чужое добро к руке прилипало? В сумах что?

— Наговорили, начальник, завидуют которые…

— Ну, тогда — пошел!

— Это, позвольте, куда же мне теперича?

— Что, дом свой забыл? И чтоб с утра на работу!

Пошли потом десятки за десятками. И всем одинаково — оружие положи, коня сдай и с утра на работу. Никаких допросов или уточнений — ничего!

Однажды в тайге к нам подъехала казачка из Ассимуни, молодая и бойкая:

— Казаки вернулись. Дома все, и коней вернули. Оружие при казаках. Сдавать его некому, и чтоб слово им какое сказали… Самим им неловко и опасаются которые. Вот меня послали.

— Ты бы и приняла у них винтовки.

— Не можно, начальник, чтобы баба у казака оружие отбирала. Запутались они и виноватые, но так обижать казаков негоже…

— Ладно, убедила. Сложить оружие в поселковом Совете. Записать, кто и что сдал. Приедем и проверим. И чтобы охрана была. С утра все на работу. Никакого слова им больше не будет! Поняла?

— Как не понять! Все поняла…

Попов, видать, не сразу меня понял.

— Поеду к ним, поговорю.

— На черта это! Всё они великолепно понимают. Боятся, конечно. Но пусть и помучаются в неизвестности. И такое наше к ним пренебрежение тоже немалое наказание…