— Всё хорошо, просто много работы, — сказала она. — Парень поступил в скорую прямо перед тем, как я должна была уйти. Он обжег руку, когда пытался приготовить ужин для своей жены на годовщину.

— Такую годовщину они не забудут.

— Да уж. Его жена отнеслась к этому с пониманием, а он просто продолжал извиняться снова и снова. Это было мило.

— Как всё прошло с Рэйчел?

— Её там не было, — вчера во время полета Талия призналась, что ей не терпелось вернуться в больницу после аварии. Она не видела Рэйчел с момента их встречи в зоне ожидания. — На самом деле она написала увольнительную.

— Правда? — я перестал двигаться. — Может, это и к лучшему.

— Мне ужасно жаль её. Я не могу представить, каково это — потерять своего сына. Неважно, какие у него были проблемы, он все равно был её ребенком.

Я вздрогнул, не желая думать об таком ужасе.

— Среди медперсонала ходят слухи, что она не вернется.

Ради Талии я надеялся, что это правда.

— Дай ей время.

— Сегодня у меня был долгий разговор с доктором Андерсоном.

— О чем?

— Обо всем, — она прижалась щекой к моему сердцу — мой сигнал к возобновлению раскачивания. — Он вызвал меня, чтобы поговорить. Думаю, пока нас не было, другая медсестра рассказала ему о Рэйчел. Она подслушала, что Рэйчел сказала мне в зоне ожидания, и решила, что причина моего отсутствия на работе в том, что я уволилась, а не в том, что я в отпуске.

— И как всё прошло?

— Хорошо, — она притянула меня ближе. — Он сказал мне, что сокращение бюджета не имеет никакого отношения к моей должности. Что сестру Рэйчел уволили потому, что она плохо справлялась со своей работой.

Именно это я и подозревал.

— Тебе стало легче?

— Намного, — она подняла голову и улыбнулась. Улыбка была настолько полна света, что освещала комнату. — Он сказал мне, что я хороший врач.

— Потому что это так.