Меня протащили в центр залы, бесцеремонно бросив на границу ритуального узора. Один из магов брезгливо пихнул меня ногой, чтобы я не закрывал нужные линии.

С трудом поднял голову, взглянул на него...

— Ба! Иннокентий! — я не смог сдержал восклицания. — Что мразь косорылая, так и метишь на моё место? Не думаю, что тебе повезет.

Он не ответил, побледнел и позорно спрятался за покатые плечи ведьм. Трус несчастный.

— Начинайте! — важно скомандовал Чернявский и отошел к самой стене.

Ему вообще следовало бы выйти, как не обладающему силой, но он решил остаться, чтобы всецело насладиться зрелищем ритуала.

Лишение магии — крайне болезненный и неприятный. По рассказам выживших, это было похоже на долгое выворачивание наизнанку. Сила остервенело рвалась наружу, оставляя после себя дикий рисунок из шрамов и покалеченную психику.

Я проводил взглядом Чернявского, заглянул в его темные глаза и понял — он хочет меня убить. Иначе, зачем бы он остался? Садист. Грязный, мерзкий садист. Мне стало невыносимо противно.

От размышлений меня отвлекли три зеленоглазые ведьмы, похожие, как родные сестры. Они подошли ко мне, одновременно взмахнули руками и дотронулись до цепей кандалов. Те разомкнулись, оседая пеплом на холодный камень.

Как же я долго этого ждал! Я наконец-то увидел потоки силы. Полупрозрачные потоки струились по зале, причудливо переплетаясь друг с другом. Да вот только ухватить их не получалось. Сила рассыпалась, едва коснувшись моей кожи.

Поздно, слишком поздно!

К потолку колокольчиком взлетел первый голос. К нему присоединился другой, третий, и вот уже вся зала была целиком заполнена тоскливым пением. В нем не было красоты, лишь беспросветная тоска. Плач по уходящей магии. Поминальная песня.

Строчка за строчкой заклинание уносилось к богам, заставляя линии на полу обжигать молочным светом. Заклинание вошло в полную силу, и я в полной мере ощутил, о чем говорили выжившие.

Сначала я ощутил внутри себя пустоту — резерв уничтожен. Со звоном в ушах лопнули магически каналы. Осознание потери силы резануло по нервам острым ножом.

А затем пришла боль. Тело скрутило судорогой, суставы неестественно вывернуло, затрещали ломающиеся кости, а из горла хлынула кровь. Кожа лопнула, обнажив тугие канаты мышц.

Магия калечила душу и тело. А я только и мог, что в беззвучном крике царапать антрацитовый пол.

Волна ненависти вскружила голову, перед глазами поплыли алые пятна.

Нет! Я так просто не сдамся. Есть у меня еще козырь. Его основой будет песня магов, и мне всего лишь нужно шепнуть одно слово:

— Антэ...

И ничего не произошло.