— Как, простите, что?

— Как вы работаете со своей магией, — терпеливо повторил я.

— Черпаю силу из потока... представляю, что я хочу сделать... — он невнятно бормотал и выглядел обескураженным.

— Прокофий Андреевич! — с нажимом сказал я. — Соберитесь. Как работает ваша магия?

Вяткин вздрогнул, выпрямился, поправил полы пиджака и, наконец, начал говорить:

— Принцип работы с ментальной магией — это сформировать связь между магом и объектом. Для этого необходимо протягивать нить силы.

— Вы воздействуете на каждого индивидуально?

— Чаще всего да. Лучше всего получается, когда я смотрю в глаза.

— То есть простого желания недостаточно?

— Верно. Тут все гораздо тоньше. Позвольте спросить, а почему вы интересуетесь?

— Расскажите о ментальной магии, — я проигнорировал его вопрос.

— Это магия разума. Ее не особо любят, больше боятся. Такой маг может оказывать влияние на окружающих, порой против их воли.

Он вздохнул и поник. По одному его виду можно понять, что ему неприятно об этом рассказывать. Ведь таким объектом ранее был я.

— Еще?

— Успех в этой способности напрямую зависит от умения мага быть в гармонии с самим собой. Для этого существует множество медитаций. К тому же есть разные виды этой способности. Я мало что могу рассказать о магии Дубского. Положа руку на сердце, — проникновенно сказал он, — я не хотел бы знать о его силе вовсе!

— Что он умел?

— Отводить глаза, — нехотя продолжил он. — Контролировать память, создавать иллюзии, что еще может быть. Чтение аур?

— А вы?

— Основное, конечно же воздействие голосом. Почти как гипноз. Работа с эмоциями. Надо же как-то справляться с оравой голосящих детей, — он попытался улыбнуться, но посмотрел на меня и снова скис.

— А, к примеру, следящее заклинание? Мог он его сотворить?