— Толи я чего-то не понимаю, то ли одно из трех, — нахмурилась я. — Зачем каменным порождениям магии нужны рабы и вещи?

— Не для себя големы сии богатства схитили, — ответил Данжер, глядя на веселящихся подданных.

— Так это враг твой, о котором ты говорить не хочешь, такой жадный?

— Врагу моему ни людей, ни богатств их не надобно. Чую я, Фьяна, в другом тут дело. Не сам враг мой к Фотии пришел, человека нанял. Сей человек и велел големам людишек захватить, да добра сколь унесут. А я-то удивлялся все, почто големы от Фотии отступили. Могли же до последнего камня сражаться. Ан нет, другое, видать, им было поручено. Так что на сей раз, алчность человеческая помогла нам. Ибо если бы не отступили големы, вывозя добычу да пленных, еще более страшным было бы поражение Фотии, — резюмировал василевс.

— Интересно, и кто же это врагу с потрохами продался? — возмутилась я.

— Да мало ли людишек до денег жадны, да к власти рвутся? — отмахнулся Данжер. — Может, кто из бояр удельным князем захотел стать. А может — кто и из самих младших князей подколенных на место Мирослава позарился.

— Голубь почтовый княжеский! — прервал нашу беседу Врангель.

— Помяни князя, и он тут же откликнется, — фыркнул Данжер. А я поймала голубя и развернула свернутое в трубочку письмо.

— Ну надо же! — возмутилась я, прочтя послание. — А больше Мирослав ничего не хочет? Ну там молодильных яблочек ему достать, или Жар-птицу…

— Что там? — поинтересовался Данжер.

— Да вот, видишь ли, какой-то гнусный тип у нашего князя единственную любимую дочь умыкнул.

— Любаву?

— Наверное. Больше, вроде, у князя дочерей нет.

— И чего ради Мирослав грамоту тебе прислал? Помощи хочет?

— Вот именно. Приказывает мне бросать все дела и ехать вызволять его красавицу. Приказывает… ха! Да пошел бы он куда подальше со своими приказами. Мирослав со мной еще за прошлую службу не полностью рассчитался.

— Однако ж ехать тебе к нему все одно придется, — огорошил меня василевс.

— Это чего ради? — возмутилась я.

— Ты ему клятву на мече давала. И князь от клятвы сей тебя не освобождал. Не выполнишь приказ — слово свое нарушишь. Того ни князь, ни кто другой не поймет. И веры тебе не будет.

— Что, даже у тебя? — огрызнулась я.

— Нет у меня сейчас ни сил, ни возможностей с князем бодаться. Хочешь против воли Мирослава пойти — укрою я тебя в своих землях. Но коль осерчает князь, да войной на меня пойдет, не обессудь, Фьяна, защитить я тебя вряд ли смогу.