И вот ранним утром изрядно опухшие студенты на подгибающихся ногах приблизились к спискам сдавших. Кин с трепетом обнаружил свое имя в списке. Хоть ему и не удалось стать лучшим, но в любом случае он прорвался на недосягаемую, для обычного крестьянина, высоту. Теперь он уже в принципе нельзя было говорить как о крестьянине. Теперь Кин стол куда выше чем Цао, Муун или Лун. Кин стал частью станового хребта княжества.

Маоу тоже поступил. И был вне себя от радости, что ему не придется возвращаться домой с позором. И хоть он мухлевал, он в конечном счете добился чего хотел. Потому он с большой радостью предложил Кину продолжить пить еще как минимум два дня. Однако однокашник вежливо отказался, пить ему надоело.

Вместо выпивки Кин выбрал тренировки. Однако и это ему не удалось. Так как скоро должен был начаться Новый Год, к этому празднику тут относились как к главному, он должен был отправить небольшие дары в Хюэ, а так же приложить письмо с радостными вестями. Теперь в деревне будет кому это прочесть, благодаря школе. Кин изначально подумывал отправиться домой лично, заодно он бы смог воочию увидеть плоды своих трудов, однако из-за его проживания в семье Ляу ему открылись куда более интересные возможности. В конце концов это праздник в семье аристократов, помимо куда более разнообразной пищи, тут предполагались куда более разнообразные гости. А юному теперь уже почти чиновнику было бы неплохо повращаться в таких кругах, даже сидя в углу на табуреточке.

Родственники со всех уголков княжества стекались в столицу. Они возвращались к своим семьям с своеобразными годовыми отчетами, составляли бизнес план на будущий год и возвращались обратно к своему делу. На следующие две недели жизнь на Фэнше остановится. Лишь редкие торговцы будут путешествовать между городами, а крестьяне делать что-то по хозяйству.

Так было и в семействе Ляу. Особняк был набит битком гостями. Люди ели, выпивали и вели деловые беседы во всех комнатах. Кину даже пришлось потесниться, теперь с ним проживала парочка слуг одного из старших родственников. Небольшая плата за возможность побывать среди если не небожителей, то их дальних родственников уж точно.

Один из гостей дома Ляу стал для Кина полной неожиданностью, и при этом невероятной ностальгией, сравнимой разве что со встречей с Шио. Кин по своему обыкновению сидел на крыльце и подкидывал монетку. Это была именно его привычка, как Наследника, ни Григорий, ни прошлый Кин, так не делали. Как вдруг через ворота вплыл паланкин. Кин уже по своему обыкновению готовился расстелиться в крестьянском поклоне, как вдруг увидел, что из паланкина выходит сам советник Чэн. Их взгляды встретились за мгновение, прежде чем Кин все же соблюл приличия.

С появлением советника началось празднование Нового Года. Все собрались во внутреннем дворе, который теперь освещался праздничными фонарями. Глава семьи, Ляу Ичхон, взял слово:

— Это был благословенный год. Мы отпраздновали рождение пяти детей. Мужчины нашей семьи вновь сражаются в рядах армии княжества, — он посмотрел на трех молодых офицеров, — и уже покрыли себя славой на границе. Мы вновь встаем на ноги, предки могут гордится нами.

Господин сделал драматическую паузу.

— А так же я рад сообщить. Моя дочь присоединится к гарему нашего князя.

Публика ответила радостными возгласами. Несведущим в местной политике могло показаться, что превратиться из аристократки в наложницу — равно понижению. Однако в местной культуре, иметь шанс дать наследника трона — почет. Соответственно и семья Ляу стала на ступень выше. "Не значит ли это, что подручный Ши Чана действовал по чьей-то указке, ведь у семьи нет больше дочерей подходящего возраста?" — подумал Кин.

Ичхон завершил свою речь:

— Празднуйте так, чтобы грядущий год стал для нас еще лучше! Вспоминайте наших предков, чтобы они гордились нами еще больше!

"Григорий бы наверняка счел это обращение куда лучшим, чем обращения правителей его мира" — усмехнулся Кин. Уж фразы вроде: "Это был благословенный год" — были так же редки, как закат утром. Из этой речи становилось видно, что Ичхон хорошо потрудился на своем месте.

Кин был молод и чужд, потому возможностей для бесед у него было мало. Потому его выбор пал на единственный возможный вариант — молодых офицеров. Вокруг них уже крутились братья Жэень и Чжун, он грезили о воинской славе, потому не давали прохода армейцам. Они же и представили Кина парням. После их презентации они прониклись большим уважением к Кину, много благодарили за спасение Сай. Один даже напрямую заявил:

— А я все думал, почему мне дали назначение в столицу. А все виной сестренка.

— Дурак, ты хоть это солдатам не ляпни! — заявил другой.

— Ты кого это дураком назвал?

— Господа, успокойтесь, глава же смотрит, — погасил конфликт Кин.