— Вам нельзя сюда! То наше место.

Стольники остановились у крыльца, переглянулись, но запрета нарушить не решились. Карлы попытались встать у входа, но я вытолкнул их подальше к своим провожатым. А царь проник под низкий полог вслед за сестрой.

Когда мы оказались в полумраке шатра, царевна подошла к самому дальнему краю и села на оставленную здесь скамью. Пётр пошёл за ней и устроился рядом.

— Петруша?

— Да, сестрица.

Она наклонилась близко-близко. Наши головы соприкасались.

— Я тайну хочу тебе сказать. Обещай, что серчать не будешь, да матушке не скажешь. — Быстро зашептала Наталья.

— Обещаю.

— Матушка не знает, но та кто, во мне не сгинула. Она с тобой желает перемолвиться. Она добрая, не серчай!

"Ну, Пётр, ты уж действительно не серчай!" — и я полностью "перехватил управление".

— Государь, — сказала царевна — я знаю, сие нельзя объяснить, но ведаю, что будет в скором времени. Дядьку Ивана казнят и многих остальных ближних нам людей растерзают. Бежать им надо из Москвы. Помоги матушку уговорить.

— Говори, откуда ведаешь сие? — Сказал я так, а сам подумал: "Кто ж она — Лена или Лида?"

— Я тоже человек, но бестелесный и живу сейчас в душе у Натальи. — Она замялась, не зная как объяснить дальше про время и перенос сознания. Ну что ж, облегчим задачу. Всё-таки это Лида! Уж больно взгляд бархатный — Ленка, та завсегда глазами сверлит так, словно душу хочет высверлить.

— Ну ясен пень! — Наташа от неожиданности отпрянула.

— Ой! Кто ты? В Петра никто не должен был переноситься. Генерал? Николай Юрьевич?… САША?

— Не угадала. Я тот, кого все ненавидели у вас.

Она минутку задумалась.

— Дмитрий? Как? Как это произошло?

— Я не знаю. Я проснулся от сирены, побежал в центральный зал… — Дальше я рассказал ей про генерала, Михалыча, ожидаемое уничтожение бункера и "кино".

Лида сидела, закусив губу. В её глазах я увидел слезы.