Глава 12

Красочен и ярок был последний фейерверк 7190 года. Место выбрали для него весьма удачно — по берегам неглубокого сухого лога напротив дворцового комплекса, там, где наметили строительство академического городка. На северном, более крутом берегу у берез небольшой рощи полумесяцем разложили скамьи-брёвна. В центре сделали очаг из камней. Метрах в ста к югу, по пологому склону, переходящему в поле, расположились всякие хитрые устройства, посмотреть на которые царя не пустили. Когда мы прибыли на место, подготовка к "огневой забаве" вошла в завершающую стадию аврала. Вокруг суетилось приличное количество дворни. Старый Иоганн охрип и сипел команды на такой архаичной русско-немецкой смеси, что казалось его никто не в силах понять. Однако Яков Брюс переводил и, совершенно забыв о своем иноземном происхождении, отдавал команды на чистом русском командном. Причем пару раз я услышал довольно забористые выражения, от которых Глеб покрякивал, скрывая усмешку, а дворня ржала в голос. "Вот достанется ему от командиров за нарушение конспирации!" — я постарался отойти, чтобы не учить носителя раньше времени особенностям сексуальных отношений людей с огнеопасными предметами. Отошел недалеко, только чтобы мат не слышен был, к стоявшему на окраине поля каравану возков, колымаг и одной кареты, вполне европейского вида, на которых матушка Петра возвращалась в свой дворец.

Наталья Кирилловна, как и обещала, приехала посмотреть на забаву. Но из поезда она не вышла и наблюдала за приготовлениями, выглядывая из-за шторки кареты. Сестру она тем более не выпустила на позор средь стольких новых людей. К моему удивлению, на потеху пожаловали некоторые московские чины из думы, которые как бы случайно проезжали в Измайловское или из него или искали царицу по какому-то спешному делу. Тут был и глава Сыскного приказа князь Ромодановский с караулом своих стряпчих, и командиры пары солдатских полков и даже глава Стрелецкого приказа — дьяк Шакловитый с ротой стременного полка. Специально никого из них я не приглашал и уже готовился высказать дополнительные претензии "дядьям-командирам" за самоуправство. Однако скоро выяснилось, что это я был сам виноват в лишней толпе. К потешной поляне подъехал в окружении ближнего своего двора мой царствующий брат — Иван Недалекий. "Вот же дернул меня черт за язык шуткануть и пригласить его на потеху. А он тоже шутканул и приехал! Не хватало ещё и Софьи с господином госпечати оберегателем сюда заявиться, да патриарха с властьми прихватить!" Планировал ведь посидеть, покушать шашлычка в окружении только своих. Глеб обещался скоморохов позвать, позабавить меня местными веселыми песнями. Теперь точно облом — присутствие обоих царей и доброй половины боярской думы делало выезд почти официальным выходом.

Полчаса я принимал с братом поклоны, еще полчаса смотрел, как их матушке отдают. Потом боярин князь Прозоровский о чем-то переговорил с Майором и Апраксин с поклоном попросил пройти к подготовленным местам. Солнце ещё не зашло, когда верхи смогли устроиться на "трибуне". Перед нами построился стеной стрелецкий караул, и из-за них мне было совсем не видно, а вставать постеснялся. Наконец БАГ дал команду, и Яшка поднес зажженный факел к пороховой дорожке.

Огонь весло побежал, пересек ложбину, разделился и начал подбираться к различным устройствам, установленным среди размеченных фундаментов потешного городка. Там куда он доходил стали подниматься вертикально различные огненные фигуры — звери, цветы, деревья. Пять минут и перед нами пылал красивый сад. "Жаль, что рано запалили — в темноте смотрелось бы лучше!" В конце поля медленно встала большая ветреная мельница. Из её крыльев посыпались искры, засветились сопла боковых ракет и большое колесо, на котором они были закреплены, медленно, как бы нехотя сделало первый оборот. К первым ускорителям подключились другие, горящие зеленым и синим пламенем, и мельница завертелась быстрее. Всеобщий вздох удивления был вызван пуском основного заряда ракет. Со стороны царицыного поезда послышалось испуганное ржание коней и ругань конюхов пытающихся удержать их.

Обычные пороховые шутихи дымными иглами направились в сторону от зрителей. Поднявшись в небо, они почти разом хлопнули большими цветами. Тут же зажглись огненные фонаны. И началось основное действо. Ракеты взлетали попеременно и вспыхивали разными цветами, взамен догоравшим фонтанам зажигались новые, поднимались маленькие и более быстрые братья-сестры донкихотовских великанов, которые к тому же стали добавлять к общему шуму пробирающий до костей визг-свист. По полю побежали новые огненные дорожки, которые уже не потухали сразу, а оставались коптить небо еще долгое время. Под конец с громким всплеском из искусно замаскированного бассейна выплеснулась огненная река и понеслась вниз по склону.

Мой носитель не выдержал, вскочил ногами на импровизированный трон, что бы лучше видеть. Иван тоже встал, за ним с лавок поднялась и свита.

— Иван, глянь как лепо, как красиво! — оставленный без контроля ребенок не сдерживал эмоций. — Право, скажи как здорово! Поди лучше всего!

Старший царь лишь глупо улыбался в ответ. Чуть выглянув из океана чувств молодого царя, я не нашел в подслеповатых глазах у брата хоть какой-то отсвет той радости, что захлестнула Петра.