Так, Петру Сергеевичу не назвали ни одной фамилии. А когда он позвонил своему представителю в Каспийск и спросил его, не пропадал ли там кто-нибудь из недавно прибывших инженеров, то получил ответ: нет, все на месте. Действительно, все они там и были, включая даже кандидата технических наук Романецкого. По легенде он был отправлен в Каспийск для изучения документации на блоки управления магнитными движителями, то есть контактировал с тамошним народом довольно мало. И наш сотрудник оказался ничуть не худшим Романецким, чем Каширин, разве что чуть более подкованным именно в вопросе конструкции магнитных блоков. Ведь ни того, ни другого в Каспийске почти никто толком и не видел.
Далее Никонову было объявлено, что идет оперативная работа, с результатами которой мы его обязательно познакомим, как только они появятся. И он может ждать их у нас, а может сразу отправляться в Федерацию и получить их уже там часа через три-четыре по времени двадцать первого века.
Никонов выбрал второе, и к моменту перехода к нам полковника он как раз успел доехать до рублевской резиденции премьера.
Вскоре нас покинул вернувшийся с экскурсии по Москве и Георгиевску полковник. Он переоделся в спортивный костюм, в котором явился к нам, потом выпил на посошок две бутылки пива. Не пьянства ради, а достоверности для — ведь он должен появиться в загаражном пространстве своего двора точно таким же, каким покинул его пять секунд назад. А в гараже нашего посольства уже заводила мотор «Ока», которая поедет за сослуживцем полковника. Мы использовали эти машинки из-за их неприметности и сравнительно высокой проходимости в пробках. Не как у мотоцикла или тем более скутера, конечно, но решено было не рисковать с провозом больного на двух колесах.
Валерьев попросил у нас четыре часа по времени Федерации, после чего он отправит нам фамилии возможных преемников своего начальника и их краткие характеристики. Потом Никонов с премьером будут ознакомлены с подробностями заговора, вызревшего против них в недрах ФСБ. И наконец, нам останется их убедить, что допросы причастных к этому безобразию лиц лучше все-таки проводить у нас. Вероятность того, что наши партнеры согласятся, я оценивал в пятьдесят процентов, а Татьяна — в восемьдесят.
А дальше мы три недели подряд каждый вечер по сорок минут запускали микропорталы и с интересом следили за развитием ситуации. Причем «мы» — это уже в расширенном составе, примерно половину времени работали Владимир с Настей.
После истории с похищением Рекса Настя была официально принята в ряды ДОМа, причем за оперативность и самообладание, проявленные во время операции, она сразу получила чин легионера. Владимир уже четвертый месяц учился на заочном отделении школы императорских комиссаров, так что портальные дежурства засчитывались ему как практика. На это время он даже перебрался жить в Гатчину, чтобы не мотаться каждый день в Зимний и обратно.
Обширный доклад вернувшегося Каширина произвел достаточно сильное впечатление. Все его фото и видеоматериалы экспертиза признала подлинными с высокой степенью вероятности, так что теперь спешно разрабатывалась операция по добыванию неопровержимых доказательств существования нашего мира. Вообще-то мы их могли представить в любой момент, но было интересно посмотреть, до чего додумаются фээсбэшные генералы. Как и ожидалось, их фантазии хватило только на то, чем они в основном и занимались на службе, то бишь начало планироваться банальное воровство.
Ведь если взять какой-нибудь достаточно старый предмет, рассуждали эти гиганты мысли и отцы русской демократии, то он будет существовать в обоих мирах. Таким образом, при доставке нашего экземпляра в Федерацию там образуется два изначально абсолютно одинаковых объекта, но наш будет на девяносто два года моложе. Мысль о том, что искомый объект можно просто купить, никого почему-то не посетила даже мельком. Хотя это могло быть связано с тем, что они просто еще не освоили печать наших денег, образцы которых доставил отважный капитан. Хорошие такие образцы, в какой-нибудь уездной лавке они вполне сойдут, но в крупном магазине, не говоря уже о гросслабазе или тем более банке, тут же позвонят по давно имеющимся у них номерам. И теперь Каширин готовился к ночному посещению нашего Астраханского губернского музея, где ему предстояло неправедно позаимствовать икону Аврамия Мирожского восемнадцатого века. Так как время у нас текло значительно быстрее, то специалисты моей полиграфической лаборатории успели сделать четыре прекрасных копии этой иконы, и теперь можно было спокойно заниматься прикладной комбинаторикой. Ведь портал в Астрахань времен всеобщей демократии был уже протоптан, так что Танины девочки успели взять пример с запортальных ворюг и, пройдя в двадцать первый век, посетили Астраханский краеведческий музей. Но не опустились до банальной кражи, как это предстояло сделать Каширину, а честно оставили вместо унесенной иконы точно такую же. То есть скоро в распоряжении ФСБ появится две подделки, зато у нас останутся обе настоящие иконы и две копии на всякий случай. И все они в свое время будут предъявлены, но без спешки.
Сразу же после отбытия к нам Каширина вдруг выяснилось, что его путевые заметки чуть ли не один в один слизаны с недавно появившегося в Интернете фантастического романа некоего Виктора Калюжного! Некоторые места совпадали вплоть до запятых, причем поставленных неправильно как в романе, так и в рапорте. Пока руководство чесало репу, Калюжный опубликовал отрывки из продолжения, где мельком упоминалась даже фамилия «Романецкий». Были предприняты попытки найти писателя, но результатов они не дали. В общем, в узких кругах руководства секретных служб Федерации назревал нешуточный скандал. Чуть погодя у нас появились и дополнительные материалы к нему, но мы еще не решили, что с ними делать. Ибо привезенная девочками икона тоже оказалась копией! Мало того, подмена явно произошла еще до принятия решения о проведении самой операции. То есть тамошних генералов кто-то банально опередил. Вот ведь как воруют люди, прямо зависть берет, подумал я, узнав о таком повороте сюжета. И так как теперь предоставить две одинаковых иконы уже вряд ли получится, сел писать письмо Никонову. Где предлагал вполне официально продать нам (ну, или обменять на что-нибудь равноценное) одну из кремлевских пушек. Эти-то уж точно настоящие! Или я все-таки неисправимый идеалист, и в свое время их тоже слегка того?
ГЛАВА 34
Кроме сравнительно короткого послания Никонову я сочинил и еще одно, гораздо длиннее и на английском языке. Оно было адресовано в Лондон, Паксу. В нем я разобрал подробности недавно случившегося покушения на кражу нашего кота. Заострил внимание своего адресата на ниточках, которые при внимательном рассмотрении дела можно было принять за идущие к нему. Объяснил, что это злонамеренная инициатива УСС, где в последнее время усиливается недовольство состоянием отношений между нашими странами. Далее обратил внимание на то, что бог — он не фраер и все видит, в силу чего УСС, само того не желая, сыграло под дудку Бадмаева. На всякий случай вкратце объяснил, кто это такой, и предложил в случае его обращения к английским спецслужбам поставить в известность нас. Потому что тип этот очень скользкий и всегда преследует исключительно собственные интересы. Сами же потом будете раскаиваться, убеждал я сэра Эндрю. В конце концов, если уж так подопрет нам напакостить, то проще будет обойтись без услуг всяких насквозь сомнительных экстрасенсов. Про то, что мы собираемся принудительно пригласить к себе кое-кого из УСС, я решил не писать. Во-первых, чтобы зря не травмировать Пакса. Мало ли, начнет человек думать, что и с ним когда-нибудь сможет приключиться такая неприятность. А в его уже не очень юном возрасте волноваться вредно. И во-вторых, как уже упоминалось, он далеко не мальчик, поэтому сразу после акции и без подсказок мгновенно поймет, куда действительно делся внезапно исчезнувший американский полковник из Управления стратегических служб.
Закончив с письмом в Лондон, я взял чистый лист бумаги, поставил в его верхнем левом углу цифру «1» и потянулся к кофе. Мы с величеством договорились где-то через пару дней обсудить политику взаимодействия с нашими союзниками в области связей с тем миром. Потому как дружба дружбой, но их разведки все равно работали и добывали сведения, при внимательном анализе которых уже можно было прийти к определенным выводам. И чтобы Германия с Японией не пришли черт знает к чему самостоятельно, с ними пора было начинать делиться сведениями. Часть просто рассказать, в ответ попросив о какой-нибудь небольшой любезности, а на другую — организовать утечку.
Разумеется, умные люди в этих странах давно задавались вопросом о причинах больших успехов России в области науки и техники. И к текущему моменту три вывода стали уже общепринятыми. Первый из них много чего объяснял, но не подразумевал никаких конкретных действий. Он заключался в том, что Найденов — гений. Причем он не столько изобретает сам, сколько почти стопроцентно угадывает, на каких именно проектах следует сосредоточить силы и средства.
В отличие от первого, второй вывод был абсолютно бесспорным и имел четкие практические следствия. Люди пришли к заключению — в двадцатом веке наука стала непосредственной производительной силой. Просто у нее такая специфика, что окупаются только крупные вложения. Типа первой это поняла Россия, но теперь и Германия с Японией изо всех сил старались догнать, а в перспективе даже и перегнать нас по капиталовложениям именно в развитие науки. Германия ступила на этот путь после тунгусского бабаха, а Япония — по окончании мировой войны.
Согласно третьему выводу, большое значение имела правильная организация самого процесса развития науки. Так что наши партнеры уже имели по нескольку своих наукоградов каждый, и сейчас, пожалуй, независимо от проблем с иными мирами пора было задуматься о регулярном обмене информацией между подобными образованиями в наших странах. Кроме того, и в Германии, и в Японии прилагались большие усилия по повышению престижности научного труда. В частности, по сравнению с аналогичными временами того мира у нас был просто огромный процент ученых с разнообразными дворянскими титулами. Например, Шредингер и Рентген давно стали графами.
Результатом первого этапа моих раздумий стало то, что я допил кофе и в меру своих художественных способностей нарисовал рядом с единицей маленького котенка. Потому как первая заповедь при начале любого серьезного проекта — не суетиться. Быстро только кошки знаете что делают? А котята рождаются слепые. Вроде бы в конце сентября у нас будет Софийская конференция стран Четверки, посвященная приему Болгарии в члены этой международной организации? Значит, надо после торжеств выступить с инициативой о создании нового совместного органа. Какого-нибудь Научно-координационного совета, например. С постоянно действующей комиссией и сессиями два раза в год. Для обмена последними достижениями науки и техники. Намекнуть, что на первой сессии Россия собирается озвучить очень интересные вещи, тогда выделение средств пройдет на ура. Штаб-квартиру, чтобы никому не было обидно, лучше организовать где-нибудь на равном удалении от столиц стран-учредителей. Смотрим карту, где это получается? Ага, Новониколаевск, в двадцать первом веке известный как Новосибирск. Замечательно, из-за постройки железной дороги до Семипалатинска город бурно развивается, и привлечение средств в связи с появлением там авторитетной международной организации будет совсем не лишним. Значит, как и положено, первым делом предлагаем всем скинуться. И выделяем дополнительные средства Нейману, который теоретически уже обосновал возможность создания установки, блокирующей телепортацию из нашего мира. С порталами дело обстояло немного сложнее, но тут лучше объяснить чуть подробнее.
Итак, состоявшаяся телепортация запрещает другую в данный квант времени. Если в следующий квант произойдет еще одна, а потом еще и так далее, то, пока этот процесс не прекратится, никто ничего телепортировать не сможет. И портал открыть тоже не получится, но только до первого сбоя, ведь попытка открытия — это непрерывный процесс. Стоит только возникнуть паузе хотя бы в один квант, как наш портал начнет открываться и запретит дальнейшую работу установки.
Для подобных целей вполне годился переброс элементарных частиц в пределах камеры, однако основную трудность представляла синхронизация этих перебросов. Но Яков Рудольфович уже начал работать над проблемой, и теперь от меня требовалось обеспечить бесперебойность этой деятельности. С тем чтобы к моменту открытия первой Новониколаевской сессии мы уже ясно представляли себе, когда у нас появится рабочая блокировочная установка.
Итак, с первым пунктом, посвященным нашим официальным действиям, что-то прояснилось. Пора переходить ко второму, описывающему неофициальные.