Элвина поначалу взбунтовалась, но напомнив ей о необходимости быть добрым к слабым и беззащитным, я в конце концов настолько пробудила ее сочувствие, что она хоть и неохотно, но согласилась с присутствием Джилли на занятиях. Теперь же время от времени она бросала в ее сторону заинтересованные взгляды.
Коннана не было уже неделю, когда однажды холодным февральским утром в классную вошла миссис Полгрей. Это меня удивило, так как она редко прерывала занятия. В руке она держала два письма и была возбуждена.
Не извинившись за вторжение, она сразу перешла к делу:
– Я получила письмо от хозяина. Он хочет, чтобы вы не мешкая привезли мисс Элвину к нему в Пензанс. Это письмо для вас. Наверно, в нем все подробности.
Она вручила мне письмо, и я вскрыла его дрожащими руками.
Краска бросилась мне в лицо, но, надеюсь, я не выдала охватившей меня радости, когда сказала:
– Элвина, завтра мы с тобой поедем к твоему отцу.
Она вскочила и бросилась мне на шею. Это неожиданное проявление любви к отцу меня очень тронуло и одновременно дало возможность взять себя в руки.
– Но это будет завтра, а сегодня мы продолжим урок.
– Но, мисс, нам ведь надо уложить вещи.
– Для сборов будет масса времени во второй половине дня, – строго сказала я, – а пока вернемся к урокам.
Миссис Полгрей я объяснила, что мистер Тре-Меллин действительно просил, чтобы я привезла к нему Элвину. Она кивнула, но видно было, что все это представляется ей довольно странным, потому что до последнего времени Коннан не проявлял такого интереса к дочери.
– И вы едете завтра?
– Да. Билли Тригай должен отвезти нас к поезду в 2.30.
Миссис Полгрей снова кивнула. Когда она ушла, я еще долго не могла прийти в себя. Голова моя была занята предстоящей поездкой, совсем как у Элвины, поэтому я не сразу заметила, что глаза Джилли снова приобрели то бессмысленное выражение, от которого мы с таким трудом избавились.
Этот ребенок понимал больше, чем мы думали: она знала, что мы уезжаем, а ей придется остаться.