1

I got away with it.[1]

При мысли об этом она секунду помедлила. Старик перед нею чуть нахмурился. От январского холода на его болезненном лице уже проступили сизые жилки. Хелен Лардал Бентли перевела дух и наконец повторила слова, которых он требовал:

— I do solemnly swear…

За сто с лишним лет текст в старинной, переплетенной в кожу Библии изрядно стерся — так зачитали его поколения глубоко религиозных Лардалов. Впрочем, под лютеранским фасадом американской успешности сама Хелен Лардал Бентли тщательно прятала скептицизм. Потому-то и предпочла принести присягу, положив правую руку на то, во что так или иначе твердо верила, — на историю своей семьи.

— …that I will faithfully execute…

Она попыталась смотреть ему прямо в глаза. Смотреть на Chief Justice[2] точно так же, как все смотрели на нее; огромная масса людей зябко ежилась под зимним солнцем, вдобавок демонстранты, они стояли совсем далеко от возвышения, за пределами слышимости, но, как она знала, кричали TRAITOR, ПРЕДАТЕЛЬНИЦА, ритмично, враждебно, пока эти крики не глохли за стальными дверьми спецмашин, которые полиция подогнала сюда рано утром.

— …the office of President of the United States…

Взгляды всего мира были устремлены сейчас на Хелен Лардал Бентли. С ненавистью или восторгом, с любопытством или недоверием, а в отдаленных мирных уголках Земли, наверно, попросту с безразличием. Под перекрестным огнем сотен телекамер она в эти бесконечные минуты была центром мира и не должна, не станет думать о том деле.

Ни теперь, ни впоследствии.

Она крепче прижала ладонь к Библии и слегка вскинула подбородок.

— …and will, to the best of my ability, preserve, protect and defend the Constitution of the United States.

Народ заликовал. Демонстрантов увезли. Люди на почетном возвышении с улыбкой поздравляли ее, одни тепло, другие сдержанно. Друзья и критики, коллеги, родные, даже кое-кто из недругов, никогда не желавших ей добра, — все они говорили одно и то же, беззвучно или громко, во весь голос:

— Поздравляю!

Вновь она ощутила близость страха, который подавляла два с лишним десятка лет. Но здесь и сейчас, спустя секунды после вступления в должность, 44-й президент Соединенных Штатов Хелен Лардал Бентли выпрямилась, энергично пригладила рукой волосы и, глядя на людское море, раз и навсегда решила: