— Возможно, не напрямую, — ответил Махьяр. — Это могла быть какая-то древняя злоба, угнездившаяся в болотах. Но я уверен, что магия исходит от нее. А давно ли зло поселилось здесь, мог бы ответить только чародей.
Он оглянулся через плечо на лежащего на носилках Гаевика.
— Хвала Зигмару, что ты сумел отогнать эту силу, чем бы она ни была, — сказала Сорайя. — Не вмешайся ты…
Махьяр кивнул.
— Это еще одна причина, по которой я убежден, что природа атаки была некромантической. В то время как эта сила властвовала над вашим рассудком, я чувствовал лишь слабые прикосновения. Моя вера отторгала ее. Свет моей преданности Зигмару не давал злу опоры, не позволял овладеть мной.
— Если подобное нападение повторится, нам потребуется твоя защита, — сказал Венцеслав — и на миг по лицу Махьяра скользнуло беспокойство.
— В Шаише есть вещи, препятствующие верховной власти Зигмара, — неохотно проговорил жрец и показал на небо. — Нам повезло, что нас атаковали днем. Ночью гнусные силы некромантии на подъеме, а свет Азира сияет с трудом. — Он твердо посмотрел на Венцеслава. — Нам нужно выбраться из этих болот до заката. Уверен, сила, напавшая на нас, ударит снова, едва сядет солнце.
Предупреждение Махьяра звенело в сознании Венцеслава и несколько часов спустя. Отряд двигался вперед в отчаянной спешке, стараясь обогнать умирающий день. Через каналы они перебирались с совершеннейшим безрассудством, почти не удосуживаясь проверять почву. Быть засосанным трясиной уже казалось им счастливой смертью по сравнению с тем раздирающим душу безумием, что нес призрачный туман.
Зорграш уходил все дальше и дальше вперед, временами вообще теряясь из виду. Венцеслав, поймавший себя на том, что ему не хочется звать проводника обратно, встревожился, не остаточные ли это следы магии леди Олиндер, так и не покинувшие его разума. Теперь он чувствовал себя почти обязанным доверять своим спутникам, только чтобы доказать, что сводящий с ума туман не прав.
— Мы проигрываем гонку, — простонала Кветка. Она шагала рядом с Венцеславом, но смотрела только на небо.
— Даже самые благочестивые молитвы Махьяра не обратят солнце вспять, — откликнулся Венцеслав. — Остается только надеяться, что Зорграш скоро найдет край болота.
— Туман! — выкрикнул Омид. Он шагал замыкающим, но теперь рванулся вперед, торопливо прошлепав мимо Махьяра с Гаевиком к капитану, лихорадочно тыча пальцем в сторону раскинувшегося позади темного болота. — Я опять видел туман! Он возвращается и светится, как блуждающие огни!
Венцеслав на секунду остановился. Все тоже задержались и обернулись, чтобы лично увидеть, что происходит.
Над водой скользили тонкие струйки пара, по-прежнему тускло-серые, но теперь они действительно призрачно мерцали, сияя во мраке. Прежде испарения окутывали их без предупреждения. Теперь же они откровенно заявляли о себе, словно получая от этого садистское удовольствие. И Венцеслав знал, что дело вовсе не в игре воображения: туман действительно иногда замирал, застывал над затхлой водой, точно дракон, оценивающий добычу, твердо уверенный, что никто не в силах ему противостоять.
— Бежим, — прошипел Венцеслав и отступил, чтобы помочь Махьяру тащить Гаевика. Кветка присоединилась к ним. Вместе они подняли носилки над водой и теперь могли продвигаться быстрее, хотя и недостаточно, чтобы нагнать остальных.
Вдалеке завыли болотные волки, приветствуя вечернюю смерть солнца. Небо еще не полностью потемнело, последние отблески дня бились в тисках ночи. Схватка шла мучительно медленно, как будто сам Шаиш играл с людьми, продлевая их мучения.
— Туман снова движется! — охнула Кветка.
Они попытались ускорить шаг, но Венцеслав рискнул оглянуться — и от увиденного озноб пробрал его до костей. Туман не просто двигался, он разбухал! Тонкие струйки пара тянулись, закручивались, сливались в огромную тучу, грозящую поглотить все оставленное за спиной пространство. Люди будто пытались убежать от конца света. Туман с глухим ревом покатился за ними. Венцеслав уже чувствовал, как безнадежность пытается пробиться в его сознание. Раньше они проникали тайком, но теперь, когда люди все поняли, влияние пыталось проложить себе путь силой, раздирая разум призрачными когтями. И Венцеслав не знал, сколько еще он сможет продержаться.
— Продолжайте идти! — взревел Махьяр. — Боритесь! Боритесь!
До призыва жреца Венцеслав и не замечал, что шаг его замедлился. И Кветки. И Омида. Венцеслав удивленно посмотрел на солдата, вернувшегося помочь им. Потом он увидел Сорайю с Ратимиром. Нет, они не возвращались, и слова Махьяра предназначались не только для Венцеслава с Кветкой. Ноги заплетались у всех, и не только усталость тянула из них энергию.