Омид злобно глянул на склепорожденного:

— Дело не во вкусе, и ты это знаешь!

Он встал и бросил свой нож в костер. Лицо его было зеленоватым.

— Кветка же внимательно осмотрела мясо, — попытался убедить Омида и Сорайю Гаевик. — Если бы это была человечина, она бы поняла.

Однако в данный момент ученая отнюдь не выглядела уверенной в своем заключении. Она насаживала на нож самые маленькие, самые тоненькие ломтики и, кажется, в любую секунду готова была извергнуть то, что ей удалось проглотить.

— Если не хотите, можете отдать мне, — предложил Зорграш.

Венцеслав сердито покосился на проводника. Каждый раз, открывая рот, склепорожденный напоминал всем прочим о своих омерзительных предпочтениях в еде и о том, что они сейчас, возможно, разделяют его диету.

— С едой все в порядке, — заявил Венцеслав, ткнул ножом в варево, вытащил еще кусок мяса и напоказ откусил. — Напоминает свинину.

— Ты хотел сказать — курицу, — с тревогой в глазах подсказал Махьяр.

Венцеслав кивнул жрецу:

— Каким бы ни было это мясо на вкус, если мы собираемся идти дальше, нам придется его есть. — Он обвел взглядом остальных. — Не думайте об этом. Думайте лучше о Двойных городах и своих любимых. О людях, которых мы пытаемся спасти.

Сорайя нехотя извлекла из котла новый кусок. Омид при помощи меча выгреб из углей нож. Кветка заставила себя откусить от своей порции чуть побольше. Все ели молча, смирившись с необходимостью, стараясь не задумываться о том, что именно они взяли из кладовой огора.

От хижины великана их отделял день пути. Кустарники уступили место редколесью — тощим деревьям с сухими ветвями. Земля тут была тверже, и Венцеслав вздохнул с облегчением: теперь неверный шаг не приведет к оползню. Впрочем, настроение его было подпорчено предостережением Зорграша — проводник сообщил, что это Жутколесье, коридор, по которому звери, на которых охотился Тугра, перемещаются между низменностями и плоскогорьем. Так что нужно быть настороже и держаться тихо, если они не хотят привлечь внимание горного медведя-шатуна или бродячей мантикоры.

По крайней мере, теперь их маленький отряд был вооружен и готов к бою. В кладовой огора нашлось достаточно оружия и доспехов, чтобы оснастить группу, пусть и не самого высокого качества снаряжением. Венцеслав отыскал вполне годный палаш и почти целую кольчугу. Остальные тоже подобрали себе все необходимое.

Зорграш возглавлял колонну. Остальные выстроились ромбом: Сорайя впереди, Омид и Ратимир на флангах, Махьяр — замыкающий. Венцеслав остался в середине вместе с Кветкой и Гаевиком, чтобы успеть среагировать на любую неожиданность, с какой бы стороны она ни последовала.

— Как мы можем быть уверены, что Зорграш ведет нас куда надо? — негромко спросила Кветка Венцеслава. Тот же самый вопрос ему уже не раз задавали и все остальные, когда думали, что склепорожденный их не слышит.

И Венцеслав ответил Кветке то же, что и всем остальным:

— Он же нашел охотничью хижину. Думаю, он знает, что делает. Кроме того, если бы у него на уме было что-то плохое, вряд ли он показал бы нам, где достать оружие.

— Но почему бы ему просто не нарисовать карту? — проворчала Кветка, кивнув на чахлые деревья вокруг. — Мы хотя бы имели бы представление, сколько еще нам идти. Сколько еще топать по Жутколесью.

— Не думаю, что он определяет дорогу, как ты или я. Поэтому-то его, похоже, и не интересуют карты. — Венцеслав заметил черно-бурую ночную лису, следящую за ними из-за куста, и показал ученой на зверька. — Животное ведь находит путь без карт. Лиса нюхает воздух, и запах говорит ей, где она и куда идет. Склепорожденные почти такие же. Нюх у них как у шакалов, так они и находят дорогу в глуши. Зорграш не может сказать нам, как далеко находится Оракул под Вуалью, поскольку у него нет никаких ориентиров, пока он не поймает нужный запах.