— Больше не стану вас беспокоить. Откройте дверь, пожалуйста.

— Прошу вас, дорогая мадам, если вы пройдете за мной…

Он попятился к занавеске из бус, низко кланяясь и делая приглашающие жесты.

Кабинет оказался крошечным, его почти целиком заполнял стол со стеклянной столешницей, так что для них оставалось очень мало места. Одно маленькое окно высоко в стене. Спертый воздух насыщен запахом пряностей.

— Могу я еще раз взглянуть на эту вещицу, добрая мадам?

Сантэн положила алмаз в центр стола. Индус вставил в глаз ювелирную лупу, прежде чем взять камень и поднести к свету из окна.

— Вы позволите спросить, откуда этот камень?

— Нет.

Он медленно поворачивал кристалл под увеличительным стеклом, потом положил в медную чашку маленьких ювелирных весов, стоявших на краю стола. Взвешивая камень, он бормотал:

— НПА, мадам, незаконная покупка алмазов. О, полиция очень строга и сурова.

Определив вес камня, он открыл ящик стола и извлек дешевый стеклорез в форме ручки, но с острым осколком боарта, черного промышленного алмаза, на кончике.

— Что вы собираетесь делать? — подозрительно спросила Сантэн.

— Единственная настоящая проверка, мадам, — объяснил ювелир. — Алмаз царапает все что угодно, кроме другого алмаза.

И чтобы проиллюстрировать свои слова, провел «ручкой» по стеклянной поверхности стола. От скрипа по спине у Сантэн пошли мурашки, она стиснула зубы. На поверхности появилась глубокая царапина. Индус посмотрел на Сантэн, ожидая разрешения, и когда она кивнула, плотно прижал белый камень к столу и провел по нему ручкой.

Та скользнула по поверхности камня, словно тот был намаслен, и не оставила на нем ни малейшего следа.

Капля пота упала с подбородка индуса и звонко щелкнула по столу. Он не обратил на это внимания и еще раз попытался поцарапать камень, сильнее нажимая на ручку. Ни звука, ни следа.

Рука у него задрожала, и на этот раз он всей тяжестью налег на ручку, пытаясь сделать надрез. Деревянная рукоятка инструмента сломалась, но камень оставался невредимым. Оба молча смотрели на него, и, наконец, Сантэн тихо спросила:

— Сколько?

— Риск ужасный, добрая мадам, а я очень честный человек.

— Сколько?