— А какой же? Британский капитал вошёл к вам на этапе колонизации и с тех пор никуда не девался, только прирастал, уж поверьте. А сейчас он даже печатает ваши доллары, ведь Федеральная резервная система США — это ничто иное, как частный банк. Вижу, вы удивлены? Конечно поинтересуйтесь, но призываю вас к осторожности, это очень опасные знания. Я знаю, что вы настоящий американский патриот и смелый человек, но в политике новичок, поэтому считаю своим долгом вас предостеречь. Как только вы полезете брать под контроль этот вопрос, вас будут пытаться ликвидировать, поэтому раньше как следует организуйте свою охрану.
Эйзенхауэр не мог поверить своим ушам, но чувствовал, что Сталин не врёт, и от этого холодело в груди. Как будто мир переворачивался.
— Благодарю вас, мистер Сталин. Надеюсь, что это не последняя наша встреча. Из Берлина мы уйдём, на это можете рассчитывать твёрдо.
Лидеры двух сверхдержав встали и обменялись крепким рукопожатием. Сталин подвёл итог.
— Мы не враги американскому народу, нас очевидно стравливают воевать за чужие интересы. А следующую встречу предлагаю провести в Ялте, где-нибудь в сентябре. За это время вы как раз войдёте в курс дел.
— Здравия желаю, товарищ майор. Явился согласно предписанию.
Владимир Спиридонович протянул дежурному, полученное вчера в отделе кадров Вагоностроительного завода предписание явиться в службу кадров областного управления МГБ. Майор прочитал протянутую бумагу, потом поставил отметку в одном из журналов и выписал пропуск.
— Путин Владимир Спиридонович, вам в кадры. Знаете, как пройти?
— Никак нет, товарищ майор.
— Круглов, проводи товарища в "Шпалерку"[1]. По улице быстрее дойдете.
— Есть, товарищ майор.
В кадрах его уже ждали. И очень сильно удивили назначением. Приказом, за подписью самого министра, ему присваивалось внеочередное звание — капитан Государственной Безопасности, а службу предстояло нести в должности ротного командира-воспитателя в Ленинградском Суворовском училище МГБ[2]. Выдали и ордер на новое жилье — полдома в Петергофе, четыре комнаты с кухней.
— Товарищ полковник, меня наверняка с кем-то перепутали. Наверное — это на другого Путина назначение.
— Вы, товарищ капитан, разобрали — кем подписан приказ? На таком уровне ошибки исключены в принципе. Я вам больше скажу. В ту роту, которой вам предстоит командовать, недавно переведен из Калининского училища суворовец Александр Васильевич Сталин.
Так что не сомневайтесь, Владимир Спиридонович. Получайте вещевое довольствие и паек. Машина для перевозки личных вещей вам выделена на девятнадцатое января. Успеете приготовиться?
— Так точно, товарищ полковник. Если вы уверены, что ошибка исключена, приготовиться успеем. Но я все равно не понимаю…
— И не надо. Приказы Родины нужно исполнять, а не понимать. Круглов, проводи товарища капитана, дежурного я насчет тебя извещу.
Домой капитан госбезопасности Путин вернулся уже затемно. Весь день он пробегал по "Большому дому". Сначала его переодели в форму, потом вооружили табельным ТТ, потом усадили за изучение должностных инструкций, потом секретка, где пришлось расписаться в десятке подписок о неразглашении, а в завершении этого безумного дня, его принял лично начальник управления МГБ по Ленинграду и области, генерал-лейтенант, Николай Дмитриевич Ермолаев. Но даже это не до конца убедило Владимира Спиридоновича в том, что на самом деле его назначили не по ошибке. Он весь день ждал, что кто-то эту ошибку обнаружит, и все вернется на круги своя, но никто ничего так и не обнаружил.
В прихожей завозился. Портупея необмятая, да еще и без привычки, пока снимал шинель из кухни-салона вышли на шум возни женщины. Увидев его в форме, Мария лишилась дара речи, а сам Владимир Спиридонович смог только молча развести руками. Выручила Софья Андреевна.