– Ну а вы что скажете? Прав ли был Матиас? Если мы откажемся идти на поводу шантажиста, будет ли это означать войну с нежитью?
Саймон опешил; он никак не ожидал, что будет играть столь официальную и важную роль. То ли намеренно, а может, и подсознательно его рука потянулась к медальону Джордана, что висел на шее; юноша не отпускал его, пока вел свою речь.
– Полагаю, – с горечью в голосе ответил он, – что хотя среди нежити найдется немало прозорливых, вампиры к ним не относятся. Они думают, что ничего не значат в глазах нефилимов. Что касается магов… – Саймон покачал головой, – я в их настроениях и сам-то толком не разобрался. Да и в случае фейров тоже. Я к тому, что Королева Летнего двора всегда блюдет свои собственные интересы. Кстати, она помогла Себастьяну вот с этим.
Он вскинул руку, где на одном из пальцев поблескивал перстень.
– Я сказал бы, что здесь идет речь не столько о помощи Моргенштерну, сколько о ее желании вечно быть в курсе всего подряд, – заметил Роберт. – Я не говорю, что она за тобой не следила, но ведь в ту пору Себастьян еще не был нашим откровенным врагом. Мало того, Мелиорн поклялся всем, на чем свет стоит, что Дивный народец будет верен нашему союзу и что Себастьян их противник. А ведь фейры не умеют лгать.
Саймон дернул плечом:
– Я просто хотел сказать, что не понимаю их логику, вот и все. Зато с волкодлаками все куда проще. Они обожают Люка и обязательно потребуют его вернуть.
– Но ведь в свое время он был Охотником… – начал Роберт.
– Это даже осложняет дело, – оборвал его Саймон. Вернее, уже не тот Саймон, который был старинным другом Клэри, а какой-то другой – знаток политики и внутренних, скрытых течений Нижнего мира. – Они увидят, как нефилимы относятся к тем, кто некогда был из их числа, и решат, мол, вот доказательство, что Охотники держат все другие расы за ничтожество. Кровь у них, видите ли, порченая… Как-то раз Магнус рассказал мне про званый ужин в одном из Институтов; пригласили всех, никому отказу не было. Посидели, попировали, тосты на брудершафт… а потом Сумеречные выкинули в мусор все тарелки, которые побывали в руках нежити.
– Большинство нефилимов вовсе не такие, – обиженно заявила Мариза.
Саймон в который раз пожал плечами.
– Я сам впервые попал в Гард только оттого, что меня привел Алек, – сказал он. – Думал, что Консул хочет со мной поговорить. Вместо этого меня бросили в подземелье подыхать с голоду. Да что там я… Даже
– Одним словом, вы считаете, война будет? – уточнила Джия.
– Да она уже идет, – фыркнул Саймон. – Вы сами-то где сегодняшнюю рану получили? В общем, я просто хотел сказать, что Себастьян пытается пролезть в трещинки вашего альянса, растолкать его локтями, и это у него замечательно выходит. Может, он не силен в психологии, спорить не буду, зато отлично разбирается в науке зла, предательства и эгоизма. А ведь эти черты в какой-то мере присущи всякому существу, обладающему умом и сердцем.
Тут он захлопнул рот, словно испугался, что наговорил лишнего.
– Стало быть, ты думаешь, что нам следует подчиниться требованиям Себастьяна? Отдать ему Клэри и Джейса? – спросил Патрик.
– Ни в коем случае. Он всегда лжет, так что любые уступки ничем не помогут. Даже если он поклянется, то все равно обманет, как и предупреждала Изабель. – Он посмотрел на Джейса, перевел взгляд на Клэри. – Вот
Клэри молча покачала головой, и за нее ответила Изабель:
– Не могут они ничего сказать. Потому что это будет похоже на мольбу о пощаде. Не из того теста они сделаны, чтобы говорить такие вещи.
– Я уже вызвался добровольцем, – напомнил Джейс. – Сказал, что пойду. Сами знаете, что я ему нужен. – Он развел руки в стороны, и Клэри не удивилась, что Небесный огонь просвечивал сквозь его кожу на предплечьях и ладонях, напоминая золотую проволоку. – Себастьян пострадал от Небесного огня, вот почему он меня боится, вот почему хочет перетянуть меня на свою сторону. То же самое я видел у него на лице вчера, в комнате Клэри.