Наверное, мы попали туда, куда планировал Вербовщик. Очень быстро, я даже не успел блевануть. Хотя очень хотелось, гадом буду. Мне словно кто-то в поддых дал, и в ушах заболело. Я потом долго тыквой тряс, казалось, что воды полные уши набрал.

Джип очутился на обочине раздолбанного шоссе, мимо неслись КамАЗы, ревели трактора, как дикие, блин, быки или какие-нибудь мамонты. Вербовщик открыл дверь. Здесь было гораздо теплее, прямо – настоящая жарища, млин. Солнце пекло и висело высоко. Похоже, мы не только прыгнули в эту пересохшую Астраханскую область, но еще где-то проблудили часа два, было явно не шесть утра. Справа, за обочиной торчали жалкие кусты, а за ними – поле сгнивших подсолнухов. Несколько секунд я пялился на мокрые желтые подсолнухи, как какой-то недоразвитый даун, и сдерживал рвоту. Хорошо, что я утром не успел пожрать, лохматило меня конкретно. Но баба за рулем все время глядела мне в рот. Ясный хрен, я бы лучше сдох, чем при ней проблевался!

– Николай, как себя чувствуешь? Идти сможешь?

– Я в норме.

На другой стороне дороги виднелось что-то вроде автовокзала. Голимая пыльная степь, несколько серых домов с выбитыми окнами и козырек остановки. У остановки дымили автобусы, и еще – моргал светофор. Непонятно, на фига он тут был нужен, большегрузы проезжали, никто на него внимания не обращал. От его моргания глаза у бабы, что сидела за рулем джипа, вспыхивали желтым.

– Не вставай резко, – посоветовала «немка».

Но я не послушался и едва не ткнулся харей в пол. Вербовщик поймал меня, усадил обратно и дал понюхать какую-то гадость.

– Стало легче? – ухмыльнулась «немка». – Тогда подыши, и пойдем. Времени не очень много.

Они одновременно что-то переключили на своих брелочках и перекинулись парой фраз. Гадом буду, я не уловил ни одного знакомого слова!

– Как это у вас получается?