Моя прислуга потрясенно молчала, я же не могла держать в себе сделанные выводы:

— И вот мы в Вестернадане, — проговорила уже значительно тише, — и, говоря откровенно. Железная Гора, железная посуда, железом окованные ворота, ограды, даже дороги и особенно склеп. Весьма странная паранойя для тех, кто и ныне является самой сильной расой во всей империи, вы не находите?

Мистер Уоллан кивнул и произнес:

— Но вполне объяснимая в случае, если именно драконы Вестернадана поспособствовали уничтожению Ржавых драконов.

И тут я поняла, насколько он прав!

— Однажды, — продолжил дворецкий, — во времена моей буйной молодости, когда я по наивности воевал за империю в степях Нинека, мы расстреляли одно из индейских поселений. Это было ошибкой, предполагалось, что мы напали на военный лагерь, оказалось — мирное поселение… Я мою руки десятки раз в день, но до сих пор мне кажется, что кровь тех невинных все еще видна на моих ладонях. — Он тяжело вздохнул и продолжил: — Я покинул армию в тот же день, отдал все свое жалование, накопленное за несколько лет военной службы, одной из выживших женщин и вернулся домой… где оказался никому не нужен, но это уже другая история. А информация, которую я хочу сообщить вам, заключается в следующем: нинеки, те, что выжили и нашли свои семьи погибшими, начали мстить. Всем. За год каждый из членов отряда был найден мертвым, и все смерти объединяло лишь одно — сердца солдат были вырезаны из груди и валялись в грязи рядом с телами.

После его слов единственным, что слышалось в кабинете, было завывание ледяного ветра за окном. А мы все в состоянии потрясения с ужасом смотрели на мистера Уоллана, не в силах примириться с такой действительностью.

— Мистер Уоллан, как же выжили вы? — спросил кучер.

— Мистер Илнер, я не знаю, что вам ответить на это, — сказал не скрывающий печали по поводу произошедшего дворецкий. — Возможно, они пощадили меня, тогда еще мальчишку, возможно, причина кроется в том, что в то время я уже работал на профессора Стентона, а связываться с драконами…

«Себе дороже», — подумали мы все.

— Что ж, — откашлявшись, вернулась я к разговору, — допустим известнейшие семейства Города Драконов приложили руку… лапу… в общем, что-то к уничтожению Ржавых драконов, а после, опасаясь мести со стороны выживших, заселили Железную Гору и поныне предпринимают все усилия к тому, чтобы выявлять возможную угрозу.

— Это волне разумно, — высказалась миссис Макстон.

— И логично, — вставил кучер Илнер.

— И понятно, — добавил мистер Оннер.

— Но остается непонятным, почему умирают именно девушки, — резюмировала я.

Моя прислуга промолчала.

— Можно было бы предположить, — собственно, предположила я, — что дочерей врагов убивают, желая прервать драконий род, но… миссис Макстон, вспомним семейный портрет в доме леди Эссалин — у нее с лордом Эссалином пятеро детей. Даже если предположить, что не всех их родила сама леди Эссалин, то… все равно — пятеро. В то время как у аристократов столицы, человеческих аристократов, один-два, максимум три ребенка. У леди Арнел, с ее собственных слов, родилось семеро только дочерей, и что-то мне подсказывает, что сыновья также имеются. То есть если действительно существует угроза со стороны Ржавых драконов, то она какая-то… даже не знаю, как назвать.

— Недейственная, — подсказал мистер Уоллан.

— Но девушки гибнут, — вставила миссис Макстон.

— Нужно выяснить места и обстоятельства гибели всех жертв, — подвела итог я.