— Дети? — забавно округлились ее глаза, став еще больше.

— Ну да. Дети, подростки.

— Не знаю, — тихо ответила Эмили, глядя куда-то вдаль, — я уже очень давно никого не видела.

— И в школу ты тоже не ходишь? — не отставала я.

Как же так вышло, что ребенок оказался совсем заброшенным?

— Нет, — покачала головой девочка и потянулась за очередной конфетой, — мне это не нужно.

— Почему? — удивилась я. — А как же учеба, общение?

— Нет, мне это не нужно, — повторила она, а потом нахмурилась и сбивчиво забормотала: — Не хочу, там были злые, злые дети. Никогда больше туда не вернусь. Никогда не смогу вернуться, это они виноваты…

— Ну все, тихо, тихо, — прошептала я, приобнимая ее за худенькие плечи.

Покосившись на шрамы на запястьях, мысленно обругала себя последними словами. Вот же дура, нашла к кому лезть с такими расспросами. Теперь понятно, от кого пострадала Эмили. Да, дети бывают очень жестокими. Способны заклевать любого, кто, по их мнению, непохож на остальных. Их называют цветами жизни, а они порой творят такое, что у взрослых волосы встают дыбом.

Эмили неслышно вздохнула и расслабилась.

— Прости, — повинилась я, — не хотела тебя расстраивать.

— Ничего, я не расстроилась. Это все уже давно-давно прошло.

— Хочешь, я нарисую тебе что-нибудь? — спросила, все еще чувствуя горечь и стыд.

— Хочу, — обрадованно выдохнула Эмили, — нарисуй мне солнце.

— Солнце? — удивилась я, а потом взглянула за окно, где снова собирался туман, и поняла, что она имеет в виду.

Сбегала в гостиную и взяла акварельные карандаши и альбом. Положила их на стол и удовлетворенно улыбнулась, видя, как в глазах девочки зажегся неподдельный интерес.

— Я не помешаю тебе? — спросила она робко.

— Нет, — просто ответила я.

Хоть обычно я только Эрика пускаю в свою мастерскую, присутствие этого необычного ребенка совсем меня не напрягало.