— К этому невозможно подготовиться! Я же говорила, что девчонка может умереть!

— Вы говорили, что все будет хорошо, — вскинулся Иван. — Что она вернется!

— Ты даже не представляешь, мальчик, что она сейчас испытывает. И все, что ее сейчас спасает — сила воли. Пока она сама не захочет — не умрет. Но поверь, любой, и даже я, испытай все то, что навалилось на нее — сдались бы. Это не просто переход из Мередела в наш мир, это изменение души и силы. Никакими словами не описать все то, что она испытывает.

Кот вновь жалобно мяукнул, светящимися зелеными глазами глядя на Альвину.

— Он говорит, что оболочка гаснет. Что это значит?! — затараторил Ракх.

— Черт, — ругнулась ведьма. — Кровь, быстро!

Ведьма потянулась к руке Ивана. Тот, словно в тумане, протянул ладонью кверху, отпуская подругу. Та вновь начала дергаться.

Ведьма резким движением начертила узким клинком на кисти парня символ и с силой впечатала его ладонь в ладонь Алины, на которой был изображен похожий знак.

Раны зашипели, покрылись пеной — словно на них вылили перекись водорода. Иван почувствовал слабость, в глазах потемнело, но ведьма резким движением влила ему в рот какую-то жидкость. Стало чуть легче.

Кокон начал покрываться алыми разводами. Внутрь проник холодный легкий ветер, забирающий часть боли.

Впусти меня…

Вновь услышала я. Хуже уже не будет…

Расслабившись, я перестала обращать на голос всякое внимание, стараясь ощутить себя, почувствовать.

Иди вперед.

Приказал голос. И как же мне идти вперед, если я — ничто?!

Иди…

И я пошла, кокон словно шар для хомячка крутился, а я вместе с ним. Я управляла им, он повиновался.

— Есть контакт! — воскликнул Ракх.

— Еще бы, — едва слышно буркнула ведьма, коря себя за то, что только что совершила. Нет, девочка не простит. И Иван тоже. А если простят, то ведьма сама будет корить себя всю оставшуюся жизнь. Только что она не только изменила судьбы двух людей, но и запятнала себя магией на крови. Сила подобного не прощает, и Альвина понимала, что совсем скоро ей придется расплатиться за это.

— Что происходит? — едва слышно прошептал парень. Было заметно, что каждое слово ему дается с трудом, что слабость упрямо накрывает его своим одеялом.