— Ну, еще срок твоей жизни увеличится раз в двадцать, тебе придется долго учиться, скорее всего ты станешь другой, тебе надо будет сделать выбор…
— И?..
— И ты выберешься из Мередела и на твою душу никто не будет претендовать. Причем никогда!
— Почему? — с любопытством спрашиваю я. Я не воспринимала слова кота всерьез, это же просто сон. Ведь сон?
— Ну… — кот снова уставился на меня. — Потому что израненная душа никому не нужна.
— Израненная душа? — шепчу я.
— По ощущениям инициация похожа на… хм… Ну, представь, что ты фарфоровая балерина, стоящая на полочке довольно долгое время. Вдруг, тебя случайно задевают рукой, и ты падаешь на кафель, разбиваешься. Лежишь там сотней крохотных осколков, но тебя начинают собирать, относят мастеру. Склеивают, да так, что почти не видно трещин. Покрывают новой краской, заставляют сиять ярче обычного. И в следующий раз поставят туда, куда точно не смогут случайно добраться и навредить. Вот только мастер всегда будет знать, что ты уже не та. И, возможно, какие-то крупицы были прицеплены не на то место…
— Поэтично, — хмыкаю я. — Но желания стать ведьмой как-то поубавилось…
— Алина, в настоящее время, это единственное, что может помочь тебе избавиться от гнета Мередела, вернуться в свой мир.
— Я не оставлю Дэма, — категорично отвечаю я. Пожалуй, это стоило говорить в самом начале.
— Ну и глупая, — недовольно буркает кот.
Внезапно закружилась голова, кот, казалось, начал расплываться — словно картинка в старом телевизоре. Темнота вокруг подернулась дымкой, появился туман.
— Опять просыпаешься… — грустно говорит он. — Совсем скоро… Просто запомни эти слова. И произнеси их, когда поймешь, что стало слишком опасно…
Странные слова врезаются в сознание, проникают как сквозь вату. Каждый последующий слог я слышу все приглушеннее…
Раскрыв глаза, я увидела уже знакомые серые стены камеры, длинные толстые прутья, а за ними снующих туда-сюда ищеек. По бокам длинного коридора тоже располагались камеры с заключенными, но из-за густой желтоватой дымки их видно не было. Подозреваю, что примерно в том же виде и я предстаю перед ними — меня попросту не видно за желтым туманом.
Издали послышался цокот каблучков, по широкой каменной лестнице зашагали ноги, вслед за которыми показалось алое узкое платье, расходящееся книзу огненными павлиньими перьями. А после показалась и сама Лерия, с широким, прикрытым крышкой подносом в руках. Я подавила облегченный вздох — если Дарсан дал ей допуск в это место, то не раскусил наших тайн, а значит, мы все еще можем что-то придумать.
— Да еду я несу, еду, — рявкнула Лерия на ищейку, резко дернувшуюся в ее сторону. — В какой она камере?
Ищейка помотала головой, медленно приподнимая руку с крючковатыми пальцами и длинными ногтями в мою сторону. Зрелище жуткое, но мне уже надоело бояться. Страх убивает, заставляет страдать.
— Сними завесу, — грубо осадила ищейку Лерия. Существо недовольно вскинулось и оскалилось.
Другая ищейка, находящаяся ко мне ближе всего, махнула рукой. Для меня ничего не изменилось, но Лерия, похоже, меня увидела и уверенным шагом стала приближаться к месту моего заключения.