Мое внимание приковано к Ремо, сидящему рядом со мной за ужином, и мой взгляд не покидает его.

Я прислушиваюсь к разговору, но мои мысли заняты им и только им.

— Я приготовила стейк и креветки. В школе-интернате мне нравилось готовить. Это была одна из тех вещей, которые помогали мне занять себя в свободное время, — замечает Венеция, когда я откусываю от приготовленного ею стейка.

— Потрясающе, — комментирую я, чувствуя, как во рту разгораются ароматы. Текстура тоже просто великолепна.

Она улыбается мне, ее красивые карие глаза сияют счастьем.

— Как было в школе-интернате, Венеция?

Она пожимает плечами.

— Неплохо. Не самая лучшая, но и не самая худшая. По крайней мере, я не была в приемной семье, понимаешь? Все могло быть гораздо хуже, и я благодарна Ремо за то, что он всячески поддерживал со мной связь, чтобы дать мне знать, что он меня вытащит.

Я смотрю на Ремо и вижу тепло, которое светится в них, когда он смотрит на Венецию.

Я могу с уверенностью сказать, что Венеция любит своего брата. Ей нравится, что он посвятил столько времени тому, чтобы вытащить ее.

— У тебя были друзья? Уверена, им было грустно видеть, как ты уезжаешь, — комментирую я, откусывая еще один кусочек стейка. Мой взгляд устремляется на раздвижные двери кухни. Они отремонтированы и закрыты, но мое сердце трепещет при воспоминании о том, что произошло на этой кухне.

Венеция смеется, качая головой.

— Да, она была такой. У меня была только одна подруга, потому что я показалась другим девушкам слишком грубой. Не знаю, почему и как, но я не собиралась их обижать.

Я улыбаюсь, находя это забавным, потому что понимаю, что Венеция имеет в виду. В ней есть зрелость, которую невозможно не заметить, как будто посещение этих частных школ-пансионов закалило ее. Какова бы ни была причина, я надеюсь, что это не повлияло на ее психику.

С ее длинными каштановыми волосами, загорелой кожей и стройной фигурой я уверена, что она вернет себе все утраченные краски, пока будет жить с нами здесь, пытаясь адаптироваться и решить, хочет ли она остаться здесь и дальше или переехать.

Я знаю, что Ремо предоставит ей этот выбор. Он знает, как много времени в ее жизни занимали другие люди, принимавшие за нее решения, и теперь, когда она стала совершеннолетней и достаточно взрослой, чтобы самой принимать решения, он будет защищать ее издалека, давая ей свободу, которой она хочет.

— Я ни к кому там не привязывалась. — Она улыбается, в ее глазах мелькают далекие воспоминания.

Ужин проходит достаточно быстро, но мой желудок скручивается от тяжелого предчувствия, зная, что сейчас произойдет. Венеция поднимается в свою комнату, самую дальнюю от нашей. К счастью, я не думаю, что Хелиа вообще вернется, так как он не приходил.

— Помнишь, что я тебе говорила? — шепчет мне на ухо Камари, когда они с Раулем прощаются.

Я хмурюсь, но замешательство длится всего секунду.