Все эти части без всякого успеха действовали против Балтийского полка (из прибалтийских немцев). Начальство сказало: наша задача на этом участке фронта выполнена. Нас повезли в Петроград.
В нашей команде есть жид, комиссар, товарищ Аронсон — рабочий Путиловского завода. Он страшно трусит и боится попасть в плен к белым и его страх веселит всех. Это не мешает ему следить за всеми нами и прислушиваться к разговорам.
На всех вагонах уже было нарисовано РСФСР. Как только товарищ Аронсон ушел в другой вагон, наши красноармейцы пошли читать эту надпись по-своему, например: русский сахар фунт сто рублей. Объясняли друг другу сокращение ВСНХ — воруй смело, нет хозяина, и т. д. Ой да защитники.
10 июня. Петроград.
В десять часов вечера приехал в Петроград, а завтра утром едем на новый участок фронта. Спешу домой, повидать моего отца. Беру ванну, рассказываю ему мои впечатления. Смеялись насчет «духа» красной армии. Еле можно избавиться от него в ванне, а уж обмундирование безнадежно воняет махоркой.
Когда приходится в полной красноармейской форме ехать в трамвае, интересно ловить на себе взгляды, полные ненависти и презрения.
Люди ничего не смеют сказать, пикнуть не могут, а глаза говорят…
11 июня. Петроград.
Привезли нас в Новый Петергоф и немедленно погнали куда-то дальше. Проходили мимо казарм Лейб-Гвардейского Конно-Гренадерского полка. Здесь во время войны помещалась 3-я Петергофская школа Прапорщиков. Здесь я был произведен в офицеры и вышел Лейб-Гвардии в Московский полк. А теперь иду перед этими стенами в красноармейском строю, с вещевым мешком за спиной, с красной звездой на фуражке, в грязном, залитом подсолнечным маслом обмундировании — защитник палачей, воров и убийц.
Благодарю Бога, что совесть моя спокойна, денщик и шпион. Я не продал свою шпагу Бронштейну.
Идти пришлось около 30-ти верст. По пути расположились в парке, при помещичьем доме имения Гостилицы.
Чудный каменный дом, великолепный старинный парк с прудом, всё запущено, дом разграблен, на остатках ценной мебели устроились красноармейцы 169 полка. Картины изодраны, некоторым портретам вставлены в рот папиросы, всюду соответствующие похабные надписи и рисунки. На столе лежит раскрытое, чудное издание истории Ключевскаго. Пол-книги уже свернуто на цигарки; другие книги библиотеки ждет та же участь.
Командует нашим отрядом товарищ Муратов, говорят, что не коммунист, бывший офицер, вернувшийся из германского плена.
После привала отряд двинулся на передовые позиции в деревню Керебятки, а наша команда связи осталась в деревне Гостилицы.
12 июня.
Утром белые сшибли 12-й полк, гнали его шесть верст и захватили в плен более половины всего состава. Молодой солдат 12-го полка со страхом, чуть не плача, с дрожью в голосе рассказывал, как их гнали белые.
Он сам их видел — они все здоровенные ребята, с длинными рыжими бородами, стреляют из автоматов, а если и отступают, то не бегут, а пятятся назад, непрерывно отстреливаясь.
Нас заставили ночью тянуть какие-то провода, никто толком не мог дать указания. К утру, ничего не сделав, все наши красноармейцы заснули вповалку на траве.
13 июня. Гостилицы.
Сегодня назначили меня дежурным при телефонных аппаратах, обслуживающих штаб отряда товарища Межлаука. Прямой провод в Петроград, прямой провод в штаб 7-й армии и провода в полки и отряды.