«
Я сжала руку Харли, и он ласково улыбнулся.
«
Оказавшись в магазине, я перенеслась в причудливый мир фантазий, и это наконец отвлекло меня. «Трэш» был Диснейлендом для фриков и трансвеститов. Сувениры, секс-игрушки, разные прибамбасы для курения, стрип-туфли мужских размеров, одежда для всех субкультур, контркультур и переменивших пол и самые безумные штуки для дома, которые можно купить за деньги.
Харли чмокнул меня в губы, прежде чем отпустить, – и у меня сжалось сердце. Потом он исчез в отделе позади лавки, где продавали траву, а я нырнула в кроличью нору домашних принадлежностей.
Мне нужна была тема. Машины – слишком уж очевидно. Харли был как бы панком, но плакаты с группами – слишком подростково. Я прошла мимо вешалки с черными майками с напечатанными на них белыми черепами, и у меня возникла идея. Схватив четыре штуки, я решила, что сошью из них наволочки на маминой швейной машинке. Может, даже добавлю бахрому, чтобы придать легкий индейский намек.
Потом я выбрала рамку с нарисованным чернилами анатомически правильным сердцем. Точно. Вот тема – части тела. Но в ту же секунду, как я схватила рисунок, вся лавка куда-то пропала. Я обнаружила, что сижу на уроке химии и держу в руках листок из блокнота, покрытый психотическими печатными буквами, с большим рисунком анатомически правильного сердца посередине. Поморгав, чтобы отогнать эту картину, я зашвырнула рамку с рисунком обратно на полку, как будто на ней сидел здоровый паук.
«
Я продолжала болтаться по отделу домашних принадлежностей, думая, что могло бы понравиться Харли. Я совсем не знала его, но уже понимала, что, скорее всего, излишне стараюсь. Я могла бы выбрать аквариум, полный резиновых мышей, или манекен в цилиндре и со страпоном, и Харли среагировал бы одинаково. Он улыбнулся бы. И купил бы это. И, скорее всего, поставил бы у себя в комнате, ни на секунду не задумавшись.
И это была девятьсот восемьдесят восьмая причина, по которой я так запала на Харли Джеймса.
В конце концов я выбрала чучело кроленя – такого как бы кролика с оленьими рогами. Ну, все же любят кроленей. Сунув рогатое чудо природы подмышку, я направилась в конец магазина, но вдруг замерла.
Там, в углу, полускрытый за вышитой занавеской, стоял крутейший на свете стул. Это был простой деревянный стул с белой обивкой, но на задней стороне его спинки было напечатано очень реалистичное изображение позвоночника и грудной клетки, а на сиденье – таз и берцовые кости. Это было великолепно. Смешно. И, самое важное, попадало в тему.
Пока я осматривала это произведение искусства, Харли подошел ко мне сзади. Он обхватил меня руками за талию, положил колючий подбородок на мое голое плечо, и мы молча стали рассматривать стул.
– Мне так нравится, – сказала я громким шепотом.
– Ну и бери, – ответил Харли, легко целуя меня в плечо. А потом еще раз, повыше, и еще, и еще.