– Я только что родила, на хрен! У меня сиськи текут. Я все еще в шмотках для беременных, и я три дня не была в душе!

Рассмеявшись, я сунула ноги в свои потрепанные черные бойцовские ботинки.

– Отговорочки. Итак, вернемся ко мне. Я думаю – питоновые штаны, ботинки, ясно дело, и, может, простой черный топ. Я хочу быть секси, но не напряжно. Этому парню, думаю, уже за двадцать.

– Вообще-то у нас сейчас июнь, забыла? Там, типа, сто градусов на улице. Не знаю, как ты собираешься выжить в этих штанах из кожзама и в своих говнодавах.

– Я мерзну в шортах! – взвыла я, отстраняя телефон от уха, чтобы просунуть свою руку-палку в бретельку черного кружевного топа.

– А во-вторых, этот взрослый мужик знает, сколько тебе?

– А какая разница? Я достаточно взрослая. Шестнадцать – официальный возраст согласия в Джорджии. И потом, твоему-то было вообще двадцать шесть, – ответила я более ядовито, чем собиралась.

– Бывшему. И, гос-споди, успокойся ты, Судья Джуди. Я просто спросила.

– Извини. Фу. Я психую. Я не хочу, чтобы он смотрел на меня как на младенца, понимаешь? – Я встала перед своим зеркалом в полный рост и повертелась во все стороны. С моей черной подводкой и красным лифчиком «вандербра» на водяной подушке я выглядела на все семнадцать. Ну почти.

– Ну, и кто же этот счастливчик? – пошла ва-банк Джульет.

– Ой, Джулс, он такой милый, – заверещала я. – Его зовут Харли, он механик в гараже, где я сегодня меняла колеса, и у него обе руки в тату, и пирсинг в нижней губе, и он так офигенно флиртует, и у него такие секси светлые волосы, и, боже, – я перевела дух, – он водит охрененный «Босс 429» 1969 года! Ну, или, может, это 302-й, но я почти уверена, что 429-й! И я думаю, он может дать мне порулить…

– Харли Джеймс? – перебила меня Джульет, и ее тон прозвучал с гора-а-а-аздо меньшим энтузиазмом, чем мой.

– Ага! – Это было имя, которое механик забил в мой телефон, прежде чем я уехала из гаража. – Ты его знаешь?

– Да его все знают! Он, типа, был главным панком в Персиковой Старшей! Разве ты не помнишь? Такие светлые волосы, как у Билли Идола, и его выперли из школы в одиннадцатом классе за то, что он дал в морду завучу! О, и я слышала, он к тому времени переспал чуть ли не с сотней девчонок.

Я припоминала какие-то такие слухи, но мы тогда были, типа, классе в шестом, так что они не произвели на нас большого впечатления. Плюс я тогда помирала по другому шикарному панк-рок-богу в собственном классе – Лансу Хайтауэру.

– А, ну да, – сказала я, притворяясь, что помню, о ком она говорит, и продолжая рыться в своей косметичке.

– Так что, детка, лучше предохраняйся, – предупредила Джульет. – Этот парень – бабник.

– Ладно, мамочка, – проскулила я. – А как ты думаешь, бабникам нравится светлая или яркая помада?

– Лучше выбирай светлую, с учетом того, что она потом может размазаться по всему его члену.

– Фу! – завизжала я, и Джулс разразилась утробным смехом. Было так здорово снова его услышать, даже если она смеялась надо мной.