— Будь я проклят!… Как я его не узнал?… Неужели это он?

— Он, он… Саттар Халилов! Видно, суждено ему жить…

Наруз Ахмед вновь сомкнул веки. Желваки на его скулах задвигались. Гнев, отчаяние и злоба кипели в нем. О ишак! Длинноухий ишак! Упустил такой случай! И почему взбрело ему в голову привязать его к хвосту коня? Зачем? Не проще ли было покончить с ним ударом ножа? А теперь он жив… Жив! И будет смеяться над своим мстителем… О шайтан!

Они продолжали ехать шагом, сберегая силы лошадей, и молчали, думая каждый о своем.

Под вечер, когда до пограничной реки оставался час езды переменным аллюром, Бахрам первым нарушил молчание:

— Ты твердо решил перебраться на ту сторону?

— А куда же еще? — с раздражением спросил Наруз Ахмед.

— Ты уверен, что тебя там ожидают белые лепешки, шашлык и вино?

Наруз кинул на собеседника короткий злой взгляд и хмуро произнес:

— Тебе лучше известно, что там ожидает нас.

Бахрам кивнул и сказал:

— В том-то и дело, что мне лучше знать. Одиннадцать лет — срок вполне достаточный для того, чтобы кое-что понять.

— И что же ты хочешь сказать?

Бахрам не ответил. Оглянувшись назад, он увидел вдали большое пыльное облако и хлестнул коня.

— Погоня!

Никаких сомнений быть не могло: облако приближалось. Сквозь пыль угадывались очертания всадников. Их оружие поблескивало в лучах заходившего солнца.

Началась бешеная скачка.

Солнечный диск коснулся края земли и стал угасать.

Кони вынесли Наруза Ахмеда и Бахрама на высокий каменистый берег реки с темно-стальными быстрыми водами.

— Пускай с разгону, — посоветовал Бахрам, и они отъехали шагов на двадцать от берега.