Увидев нигилизм в действиях «пошутившего» подростка, она захотела указать на другие проявления того же поведения. Она отметила, что современная литература отличается стремлением авторов не предлагать новое и положительное, а уничтожать: исключать сюжеты, героев, мотивацию, даже грамматику и синтаксис. Такой подход отражает наглое желание разрушить целую область искусства вместе с ее великими писателями прошлого, удалив из литературы ее атрибуты. Так же как прогрессивное образование – это стремление убрать из образовательной сферы уроки, чтение, факты, преподавание и обучение. Так же как авангардная физика – это веселый крик о том, что в природе нет порядка, нет законов, нет предсказуемости, нет причинности. Протестующий на церемонии вручения премии «Оскар» был противоположностью изолированного явления. Он – микрокосм принципа, господствующего в современной культуре, мимолетным представителем той извращенной мотивации, которую Айн Рэнд четко описала как «ненависть к добру за то, что оно добро». Что объясняет столь широко распространенную ненависть? Ее ответ возвращает нас к философии, о которой уже упоминалось, к той, что нападает на разум и реальность и таким образом делает все ценности невозможными: к философии Иммануила Канта.

Слушая Айн Рэнд в тот вечер, я почувствовал особое состояние – понимание события. Я пришел домой и начал писать главу о культуре Веймарской республики для книги «Зловещие параллели: Конец свободы в Америке», где развивается сделанный Айн Рэнд анализ современной интеллектуальной тенденции. Хотя здесь дело не в ее анализе, а в ее методе: наблюдение фактов, определение сущности, интегрирование данных из множества разрозненных областей и кульминационный обзор – выведение принципа.

Я использую слово «обзор» специально, поскольку часто представлял, как все смотрят на событие, прижав свои лица к стеклу, и потому видят его близоруко, тогда как Айн Рэнд стоит на вершине горы, охватывая мир одним взглядом и выявляя самые поразительные связи не только между обнаженным протестующим и литературой, но и сексом и экономикой, искусством и бизнесом, Уильямом Бакли и Эдвардом Кеннеди. Она могла объединять вещи, которые другие люди автоматически распределяют в разные отсеки. Таким образом, ее вселенная была единым целым, в которой все части понятны и взаимосвязаны, а не кучкой раздробленных фрагментов, как для большинства людей. Сменю картинку: Айн Рэнд была словно балерина интеллекта, прыгающая от факта к факту, от сферы к сфере и отталкивающаяся не силой своих ног, а силой своей логики, то есть силой, которую большинство людей все еще до конца не открыли.

Единство вселенной Айн Рэнд опиралось на гораздо больше оснований, чем я могу здесь передать. В качестве последнего аспекта ее метода я хотел бы упомянуть мышление фундаментальными понятиями.

Под «фундаментальным» я имею в виду то, от чего в конкретном контексте зависит все остальное, то, что выступает основой, на которой выстраивается целое здание. Фундаментальное понятие необходимо, поскольку человеческое знание, подобно небоскребу, обладает четкой структурой: в основе познания, или на первом этаже, лежат определенные идеи, а другие, то есть более высокие этажи, зависят от нижних, и все следующие построения не лучше и не прочнее основания, на котором покоятся. Мышление фундаментальными понятиями никогда не примет заключения в обход своей основы, что означает обоснование и понимание глубинных идей.

Например, при обсуждении честности мы говорили, что ложь – это зло, потому что она несовместима с требованиями самосохранения. От какой основы мы отталкивались? Очевидно, от этической теории, которая считает самосохранение истинной целью человека, и явно не от той, что отстаивает самопожертвование индивида во имя остальных. Если вы соглашаетесь со второй, то вся наша аргументация против лжи разрушается. Почему человек, бескорыстно служащий другим, обязательно говорит правду? А вдруг, как это часто бывает, другие хотят, чтобы он солгал, и утверждают, что ложь – сущность их счастья?

Такие рассуждения лишь начало нашего поиска фундамента, поскольку область этики покоится на основных ветвях философии, как вы можете увидеть в том же примере. Как мы доказали, что ложь разрушает человека? Мы сказали, что политика лжи ведет к войне против реальности, которую никто не сможет выиграть. Почему? На какие идеи мы здесь опираемся? На идею, что реальность существует, что она не зависит от наших желаний и что наш разум способен понимать эти факты, то есть понимать реальность. Таким образом, проблема лжи, какой бы точки зрения на нее вы ни придерживались, лишь следствие. Она производная, опирающаяся на сложный философский фундамент.

Мышление фундаментальными понятиями не является независимым аспектом метода Айн Рэнд; оно – неотъемлемая часть мышления принципами. Если индивид проигнорировал вопрос фундаментальности, то его так называемые принципы будут лишь кучей не связанных между собой утверждений наподобие перечня божественных заповедей и будут бесполезны как для понимания мира, так и для руководства его действиями. Нельзя ни обосновать, ни долго удерживать эти утверждения в такой неразберихе: они будут лишь плавающими абстракциями. Только идеи, организованные в логическую структуру, связаны с реальностью, и поэтому лишь такие идеи представляют для человека ценность. Логически организованные идеи означают принципы, основанные на предшествующих принципах, в конечном счете сводящиеся к основам философии.

Настоящий интеллектуальный интерес Айн Рэнд был не в сфере политики. Конечно, она отстаивала капитализм и свободу. Но, в отличие от современных либертарианцев и консерваторов, она была мыслителем: она не хотела превозносить свободу или частную собственность, словно эти понятия – очевидные аксиомы. Она хотела знать, на что они опираются и как их обосновать, вплоть до метафизики и эпистемологии. Вот почему она восхищалась Аристотелем и Фомой Аквинским больше, чем Томасом Джефферсоном, и вот почему ненавидела Гегеля и Канта больше, чем подоходный налог, к удивлению современных бизнесменов. И поэтому, начав с интереса к политическим вопросам, она пришла к разработке общей системы мышления, выражающей целостную философию жизни.

Ум Айн Рэнд обладал качеством высшей пробы, на протяжении истории присущим лишь немногим. Ее ум обладал глубиной истинного философа, приветствовал самые глубинные проблемы человеческой жизни с торжественным почтением и безжалостной логикой и испытывал настоящее счастье и личное удовлетворение от рационального исследования всеобщих оснований. В наш век посредственности и антифилософии ее интеллектуальный талант обрек ее на одиночество. Он сделал ее уникальной личностью, неспособной найти себе равного, так же как сделал уникальным и не имеющим себе равным ее творение, философию разума, которую она назвала объективизмом.

Если вы хотите знать, какой была Айн Рэнд как личность, я отвечу просто: вы уже это знаете, потому что она была именно такой, какой ее сделала природа ее интеллектуальных процессов. Как личность она была продолжением своего интеллекта.

Она отвергала любое разделение между телом и духом. Ее разум, говорила она, был сущностью ее личности: он был ее высшей ценностью, источником остальных ее ценностей и всех ее качеств характера. Для нее мышление было не просто интересом или страстью: оно было образом жизни. Например, при приветствии она часто спрашивала не «Как дела?», а «Как ваша вселенная?». Она имела в виду: «Как сейчас вы видите вселенную? Затмили ли повседневные проблемы ваше философское знание? Или вы все еще держитесь за факт, что реальность понятна, а ценности возможны?» При прощании она говорила не «До свидания», а «Хороших предпосылок». Другими словами: «Не рассчитывайте на удачу или Бога, а только на собственное мышление». Если собственное достоинство означает уверенность в силе своего разума, то объяснение глубокого чувства собственного достоинства Айн Рэнд очевидно: она заработала его как в силу ценности, которую приписывала уму, так и благодаря тщательному применению собственного метода.

Другим результатом ее метода стало качество, которое люди называют «силой характера». Айн Рэнд обладала завидным постоянством. Я никогда не видел, как она подстраивается под другого человека. Она всегда была одинакова и всегда оставалась собой, говорила ли она наедине со мной, или была на вечеринке в окружении знаменитостей, или находилась в аудитории, когда ей аплодировали или ее освистывали студенты колледжей, или когда давала интервью на национальном телевидении. Она бросала вызов всему миру – либералам, консерваторам, коммунистам, религиозным фанатикам, бэббитам и авангардистам, – и ни одна сила не могла сбить ее с ног. Она слишком хорошо знала, как пришла к своим идеям, почему они были верны и что их противоположности сделают с человечеством. Как и Говард Рорк, она никогда не поддавалась соблазну отречься от своих убеждений. Поскольку она объединила свои принципы в единую и последовательную систему, она знала, что нарушить одно – значит подорвать всю целостность. Однажды техасский нефтяник предложил ей миллион долларов на распространение ее философии с условием, что она добавит в свою систему религиозный компонент для большей популярности. Она выбросила предложение в ведро. «Что я буду делать с его деньгами, – воскликнула она возмущенно, – если мне нужно отказаться от разума, чтобы их получить?»

Верность мышлению и своей работе была корнем личности Айн Рэнд, но не было ее единственной страстью. У нее были предпочтения в каждой сфере жизни. Пятьдесят лет она любила своего мужа Фрэнка О’Коннора, чувствительного, энергичного человека, не такого же интеллектуала, как она, но столь же независимого и сильного. Он – исключение для моего утверждения, что она не могла найти себе равного. У Фрэнка не было интеллекта ее уровня, но его верность своей работе как художника, его экстравагантный романтизм, его невинное, солнечное ощущение жизни, удовольствие, которое он испытывал от ее работ, – все это говорило о том, как они подходили друг другу.

Здесь и сейчас я едва ли смогу перечислить и малую толику других ценностей и предпочтений Айн Рэнд. Некоторые из них очевидны из ее работ: Америка, небоскребы, современные технологии, героический человек, великие художники-романтики XIX в., немое немецкое кино из ее детства, которое она постоянно искала, Агата Кристи, сериал о Перри Мейсоне и многое-многое другое, от ее котов и изображения львов до нарядов от Адриана[175], украшений больших размеров, коллекции марок, шоколада Godiva и сине-зеленого цвета. Однажды она сказала мне, что в каждой сфере жизни у человека должно быть избранное: он должен четко определить, что ему нравится и почему, а затем это получить. С ней так и было – от побега из Советской России в Америку до заигрываний на съемочной площадке с будущим мужем, от рытья в магазинах старых грампластинок в поисках пропавших сокровищ до сине-зеленых подушек, пепельниц и даже стен в своей квартире.

Айн Рэнд была женщиной, ведомой своими ценностями, то есть ценностями как последовательным выражением целостного взгляда на жизнь, – чего еще можно ожидать от великого мыслителя, который был одновременно моралистом и художником. Поэтому было и то, чего она не выносила. Нельзя что-то любить, столь же страстно не отрицая того, что вы считаете антитезой своей любви. Большинство людей четко не знают своих ценностей или не придерживаются их последовательно; соответственно их желания неясны, двойственны, противоречивы. Для таких людей чрезмерная живость и напористость Айн Рэнд были шокирующими и даже пугающими. Для меня эти качества были стимулом. Я чувствовал, словно другие люди нарисованы тусклыми оттенками серого, тогда как ее душа создана из ярких красок.

К сожалению (и здесь я ненадолго перейду к грустной теме), слабые люди часто что-то хотели от Айн Рэнд и пытались затесаться в круг ее приближенных. Одни хотели построить карьеру на ее славе. Другие жаждали безопасности, которую находили в ее одобрении. Третьи были искренни в молодости, но по мере взросления становились антиинтеллектуалами. Эти люди подстраивались под Айн Рэнд, чтобы получить от нее желаемое.

Обычно у них был намек на философскую образованность, встретить которую Айн Рэнд отчаянно мечтала. Они были бойкими, красноречивыми, иногда блестящими. Они впитывали поверхностные характеристики интеллектуального стиля и воззрений Айн Рэнд и затем их имитировали. Она была открытым человеком, поэтому они часто знали, что она хочет от них услышать, и убедительно это озвучивали. Несмотря на отсутствие интереса к философии, а иногда и презрение к основам основ, они нередко были способны преподнести себя как экспертов. Айн Рэнд стала не единственным человеком, который поддался этому фантому. Я знал большинство этих людей и был очарован ими больше нее.

Общение с Айн Рэнд они заканчивали отвращением и даже ненавистью к ней. В конце концов царство идей им наскучивало, и они уставали от необходимости подавлять свое «истинное я» для поддержания интеллектуальной страсти. Наступал момент, когда они переставали терпеть приверженность Айн Рэнд морали. Для нее моральные принципы были требованием для выживания человека, доказанные обращением к глубочайшим предпосылкам философии. Эти принципы были противоположностью роскоши и социальным условностям, то есть ответами на вопросы жизни и смерти. Когда она видела моральную брешь, например нечестность, моральный компромисс, властолюбие или продажность, она знала, что эта черта характера значит и куда приведет, и открыто презирала человека.

Для людей, о которых мы говорим, ее знание было невыносимым упреком. Они ненадолго принимали теорию объективизма, но только как теорию. Когда жизнь их испытывала, они виновато уступали давлению и вскоре избегали встреч с Айн Рэнд. Обычно они искусно скрывали свою ненависть, говоря, что все еще обожают и восхищаются ею и ее философией, но не ее «морализаторством» и «гневом». Ее «морализаторство» означает, что она выносит моральные суждения, то есть применяет свою философию в реальной жизни. Ее «гнев» показывает, насколько серьезно она относится к своим суждениям.