Оставшуюся часть пути до палаты я провела в состоянии полного раздражения, проклиная всё на свете.

Рози молчала, вероятно, думая, что я устала и не в состоянии говорить после операции и отчасти она была права.

- Спасибо, Рози, - я легко пожала прохладные пальчики девушки, когда она привезла меня в палату и носилась надо мной, как курочка над своим цыпленком, помогая мне устроиться на кровати, ставила снова капельницу, помогала переодеться в больничную пижаму и укрывала одеялом, подталкивая его под меня, как если бы я была ребёнком.

- А теперь спи и набирайся сил, пока твоя рука в заморозке, - она поправила мои волосы, расплетая мою косичку и разглаживая прядки своими пальчиками, - потому что когда действие лекарства закончатся, боли будут ужасными,- Рози поморщилась, покачав головой, - я поставлю тебе обезболивающие и снотворное, чтобы ты побольше смогла отдохнуть!

Кажется, я уже была на пути в глубокий сон, поэтому лишь устало улыбнулась милой девушке, пока она колдовала над капельницей. Скоро Рози ушла, осторожно прикрыв за собой дверь и приглушив свет.

Я провалилась в сон, словно упала с обрыва.

Иногда мне казалось, что я парю, и, в ужасе просыпаясь, я хваталась за одеяла, упираясь ступнями в кровать, чтобы чувствовать твердую землю под собой. Но проваливалась в сон снова, словно кто-то тащил меня в бездну на самое дно.

Иногда я видела океан.

Синий-синий и бескрайний.

Он окутывал меня своими теплыми волнами, укачивая, словно в колыбели.

Это походило на бред и глубокий обморок при чем одновременно.

Я металась в постели в желании свернуться в клубочек, но не могла - слева меня встречала нарастающая боль, а когда я пыталась повернуться вправо, то меня тянули нити капельницы обратно.

Мне казалось, словно кто-то наблюдает за мной, прячась в полумраке тихой комнаты.

Словно синий океан захватывает буря, штормовой ветер колышет черные паруса и ласковая гладь становится страшным огромным омутом, затягивающим меня вглубь, где сверкают молнии.

Я видела его глаза.

Глаза доктора Ричарда Ричардсона.

Мне казалось он стоит, опираясь спиной о закрытую дверь с опущенными жалюзи.

Его серая рубашка была расстегнута на груди, и бусинки сосков снова упирались в ткань, притягивая взгляд.

Это он?!

Действительно здесь?!