К тому времени «за победу над Польшей» Влад получил четвертую «пилу» на петлицы и стал старшиной батареи.

Очень много работы было в предполье – в форте «три». Это основное место обороны – на правом берегу Бобров. Там перед той войной был построен новейший по тем временам форт из высокопрочного бетона, проложены подземные коммуникации, связывающие его с остальной крепостью. Предстояло восстановить его, усовершенствовать, усилить противодиверсионную оборону, создать фильтровентиляционные установки, снабдить системой ПВО. Владиславу нравилось там работать: от начальства далеко, с ребятами на батарее сложились хорошие отношения, все строго по уставу, но не обезличенно, подход находился к каждому из красноармейцев. Старшину любили и побаивались одновременно. Но его приказ был последней инстанцией для всех. Избавились от Пилипчука, его забрали в корпус, штаб которого расположился в небольшом городке Визна. Зачем потребовалось выдвигать туда управление корпусом, осталось загадкой до сих пор.

Весной сорокового разрешили привлечь на работы местное население – рабочих рук резко не хватало. Население в округе в основном еврейское. В соседнем Гонёндзе больше половины городка говорит на идиш. Здесь давно селились евреи, которых гоняли в других местах Европы. Но были еще поляки, белорусы и русские. Есть немцы, но большинство из них эвакуировались в соседнюю Пруссию. Еще зимой разрешили увольнения, так как район оказался довольно спокойным и группы ZWZ здесь не имели большой поддержки. Но увольняться было особо некуда: сам Осовец – маленькая еврейская деревушка, в Граево только парк с танцами, до Гродно и Августова добираться далеко. Более-менее крупный город – Белосток, но туда надо поездом ехать. Ездили, но обычно группами.

Весной в Граево, благодаря небольшой драке в парке, познакомился с удивительной девушкой. Собственно, знакомство началось с предотвращения попытки изнасилования. Старшина обратил внимание на то, что группа молодых людей с танцев вывела нескольких девиц. Одна из них вырвалась и начала звать на помощь, мешая польские, русские и еврейские слова. Подбежавший старшина увидел, что двух других девушек «расстилают», держа вчетвером за руки, за ноги. Пришлось вступить в драку с небольшой стрельбой в конце действа. Задержали всех участников. Таким образом группа националистов хотела расправиться с девушками, которые танцевали с красноармейцами. Одна из них была из деревушки Бялогради, что недалеко от крепости. Поэтому старшина вызвался проводить ее домой из отделения милиции, где они давали показания на тех «борцов за свободу». Возвращались на «кукушке». Девушка всю дорогу молчала, лишь иногда всхлипывала от обиды и испуга. Ближайшая станция к Бялоградам – крепость Осовец. Там старшина взял ротные дрожки, и они поехали назад к ее дому. Прощаясь, она по-русски сказала: «Спасибо!» и ткнулась в щеку с легким поцелуем. Жила она на одинокой мызе в десяти километрах от крепости. Имени он не запомнил. То, что говорит по-русски, еще ничего не значило. Он слышал, что показания она давала и по-польски тоже.

Следующая встреча состоялась почти через месяц в свежепостроенном клубе гарнизона. Она сама нашла его, он привел батарею в кино и на танцы, и во время белого танца его и пригласили. Её звали Барбарой. Точнее, Варварой, она из смешанной русско-польской семьи. Отец – один из защитников крепости в 1915 году. Его, раненного в одной из последних контратак, подобрала будущая жена, выходила, и он остался жить у неё на мызе. Сейчас числится в «кулаках»: их семье принадлежит Рудский лес и почти сотня гектаров пахотной земли. Но в этом году отец засеял только небольшую часть пашни перед домом. Нанимать батраков стало небезопасно. К увлечению дочери старшиной РККА отнесся безразлично. Уж всяко лучше, чем далеко небезопасные поездки на танцы в Граево. А в округе женихов и не осталось. Из-за войны и оккупации, или, как принято говорить сейчас, освобождения далеко не все парни вернулись по домам. Но поругивал ее за частые отлучки из дома. А Барбара всегда находила момент и повод, чтобы увидеться с Владиславом. Хоть ненадолго. Форт номер три стал для нее родным и близким. И правда! Всего пять километров по прямой лесной дороге.

Вот только лес был не самым спокойным местом. С началом строительства зачастили наведываться туда всякие разные люди. Кто по делам добрым, кто не совсем сдобрыми намерениями. Через некоторое время ее отец заехал к Владиславу в форт и сказал, что больше не позволит им встречаться, так как получил угрозы со стороны ZWZ, будущей АК (Армии Крайовой). Барбара не вняла голосу разума и продолжала ездить в форт. В один из осенних дней ее нашли у дороги с сильнейшей черепно-мозговой травмой. Влад привез ее в госпиталь при части, и через две недели она пришла в себя. Там же в госпитале он попросил ее стать его женой. Она ничего не ответила, устало закрыла глаза. Потом сказала странную фразу:

– Это мое предназначение.

В октябре сорокового они расписались в отделе ЗАГС в Гонёндзе. Его отговаривали: браки с местными жителями, да еще и «сомнительного» происхождения, не поощрялись, но бывший капитан РККА знал, что его карьера уже перекрыта бабушкой, и старшина батареи – это высшая должность, на которую ему суждено подняться. Свадьбу сыграли скромную, в клубе гарнизона. Комнату им выделили в третьем форте, где стала базироваться его батарея, в отремонтированных казармах цитадели.

Ближе к зиме бригаду окончательно расформировали. Действия противотанковых бригад РККА в войне 1939–1940 годов в Финляндии были признаны неудовлетворительными. Из Германии пришли сведения, что там готовится к выпуску танк с противоснарядной броней. Мощность 45-миллиметровой пушки была признана недостаточной, на вооружение приняли новую 57-миллиметровую пушку ЗиС-2, производство которой начали налаживать на 92-м заводе в Горьком. Пушка сложная, длинноствольная, гораздо тяжелей «сорокапятки», и под нее начали переделывать состав и численность бригад противотанковой обороны. Самого Владислава это почти не коснулось: его задачей стала охрана и содержание помещений для будущей новой 6-й бригады ПТО. Под его началом остался один взвод, красноармейцы которого несли караульную службу в третьем форте. Через день на ремень, а в остальное время приборки и немного учебы. Пришло два орудия, которые готовили как учебные, расположив их внутри казармы в учебном классе.

Барбара после свадьбы зачастила в медсанчасть, учась на военфельдшера по ускоренной программе. От вечно улыбающейся и смеющейся девушки мало что осталось. Она ходила серьезная и стала задавать совершенно неожиданные вопросы. Её стало интересовать, что такое директива, тысячные, как ведется пристрелка, огонь с закрытых позиций, расчет насыщенности. Признаки танкоопасного направления.

– Откуда ты слова такие знаешь?

– Голоса слышу, Владик.

– Что же они тебе говорят?

– Что 10-я армия и 1-й стрелковый корпус не выполнят Директиву номер один.

– А про директиву откуда знаешь?

Барбара закрыла глаза и начала говорить каким-то чужим голосом, как будто читала документ: