– Ты предупредил свидетеля, что в этом случае ему придется нести ответственность за неуважение к суду?

– Да. Но Стела боится их больше, чем нас. – Он бросил испепеляющий взгляд на Дженнифер. – Он полагает, что мы больше не в силах защитить его.

Судья Уолдман медленно произнес:

– Тогда, очевидно, суду не остается другого выхода: придется принять протест защиты и считать суд недействительным.

Роберт Ди Сильва стоял, глядя, как победа ускользает из его рук. Без Стелы он был беспомощен. Майкл Моретти теперь был вне его власти, чего нельзя было сказать о Дженнифер Паркер.

– Я распоряжусь, чтобы обвиняемого освободили, а присяжных распустили.

– Спасибо, ваша честь, – произнес Томас Колфакс. На его лице не было ни малейшего признака торжества.

– Ну, если это все... – начал судья Уолдман.

– Еще не все! – Роберт Ди Сильва повернулся к Дженнифер Паркер. – Я хочу арестовать ее за то, что она чинит препятствия суду, за махинации со свидетелем в процессе об убийстве, за... – Он задыхался от гнева, и почти невозможно было разобрать его слова.

Дженнифер тоже разозлилась.

– Вы не можете доказать ни одного из ваших обвинений, так как все это неправда. Я виновата лишь в собственной глупости, но это моя единственная вина. Никто не давал мне взятку. Я думала, что выполняю ваше поручение.

Поглядев на Дженнифер, судья Уолдман сказал:

– Как бы то ни было, последствия этого поступка оказались крайне неблагоприятными. Я вынужден обратиться в апелляционный суд, чтобы было проведено расследование. Если вашу вину докажут, будут приняты меры к лишению вас квалификации юриста.

Дженнифер почувствовала внезапную слабость.

– Ваша честь! Я...

– На сегодня все, мисс Паркер.

Дженнифер стояла, глядя на их враждебные лица. Что она еще могла сказать?

Желтая канарейка была красноречивее всех слов.