Линдереллио почувствовал нарастающее жжение в кончиках пальцев и усилием воли сдержал вращение огненного смерча внутри.

— Зачем ты это сделал, Ал?

— Она дала нам ценные знания. С помощью артефакта и Вириэллио я смог выцепить важное воспоминание.

Серый взгляну в глаза своему товарищу и добавил:

— Поверь мне, Линдереллио, она хотела нам это показать.

— Не такой ценой, — процедил в ответ магистр.

Аллатриссиэль обернулся к своему ученику и яростно сказал:

— Вот именно! Не такой ценой. Ты должен был помочь мне своим даром Дознания, а не… так! Мы договаривались, что ты разделишь с ней только одно пробуждение Печати. Если будет второе, ты должен был помочь мне удержать воспоминание!

Сид снова сплюнул кровь и выдавил:

— Ну… Я удержал воспоминание, верно? Вы получили сведения.

Эльф отрезал:

— Ты ищейка, Хунтабере. Мы способны ощутить боль других людей, как свою, но не должны поддаваться этим чувствам. Твои личные симпатии не должны мешать твоей работе. Ты выбит из строя на несколько дней. Эти сведения могли бы обойтись Серому замку дешевле.

— Только эту цену заплатила бы Райга.

Линдереллио показалось, что Ал едва сдерживается, чтобы не влепить юноше затрещину. Старший ищейка развернулся и вышел из комнаты, магистр последовал за ним. Всю дорогу до кабинета они молчали.

Только когда они расположились в кабинете Аллатриссиэля, и над ними сомкнулся купол сложного заклинания, магистр спросил:

— Что ты узнал? Она показала тебе нашего врага?

— Нет, — мотнул головой Аллатриссиэль. — Но она показала очень важное. У этой девушки железная воля. Знала же, что будет мучиться, и все равно пришла.

Перед глазами Линдереллио промелькнули воспоминания из орочьего города. Как Райга пыталась чертить руну на стене, раз за разом пробуждая печать. Он стиснул зубы и сказал:

— Знаю. Тогда о чем было это воспоминание?

— Бал во дворце, на совершеннолетии принца. Танец с Риовеллом.