Потерев лоб и посетовав над собственной рассеянностью, Стив привычно быстро набрал код (день рождения Виржинии), прикладывая к индикатору большой палец правой руки. В следующую секунду, словно ударенный током, Стэнделл отскочил от сейфа, распахнутыми глазами глядя на красный сигнал индикатора. Сейф не открылся. Схватив себя за запястье, как будто рука могла вырваться и отказаться подчиняться, он снова приблизился к тайнику. Медленно, одними губами проговаривая цифры вслух, повторил комбинацию. Никакого эффекта. Красный цвет, доступ запрещен.
Стив в один прыжок достиг стола, ударив по интеркому с такой силой, что тот подпрыгнул.
— Джейн? — Он старался, чтобы ярость и страх в его голосе были хорошо прикрыты интонациями деловой спешки. — В мое отсутствие кто-то перепрограммировал сейф. Я хочу получить все данные о проведенных работах, а также желаю, чтобы ты немедленно восстановила все возможные… — Стив до боли закусил нижнюю губу, проклиная собственное безрассудство, поспешность и глупость. — Джейн, ты слышишь? Я хочу, — добавил он уже более спокойно, — чтобы ты сообщила мне, не на вызове ли ремонтная бригада. Мой сейф, похоже, заклинило, и они могут понадобиться. Что-то никак не могу открыть…
Она ответила: «О"кей», хоть и слегка удивленно. Стив оторвал от кнопки интеркома затекший палец. Неужели снова вторник? Глупо обвинять кого-то еще, когда как перепрограммировать доступ к дарованному корпорацией кубическому полуметру частной собственности может только владелец. И только он, а работы по смене доступа ведутся лишь в одном случае — при увольнении или гибели хозяина кабинета. Это условие, охраняющее личные дела сотрудников и их небольшие секреты от постороннего, чьего бы то ни было вмешательства, являлось одним из пунктов устава корпорации и тщательно соблюдалось руководством. Бывали случаи, когда невскрытые сейфы уехавших в спешке сотрудников вынимались и помещались в специальное хранилище, где могли ожидать востребования много лет. При этом даже в ходе судебного разбирательства получить санкцию на изъятие содержимого было не так-то просто.
Стараясь отныне не поддаваться эмоциям и действовать более хладнокровно, Стив еще несколько раз повторил попытку взлома собственного сейфа. Безуспешно. Отступив от тайника и присев на край стола, он надолго задумался, стараясь восстановить в памяти последние манипуляции с кодами, сейфом и его содержимым. Бумаги «Милано Акцизис» были помещены туда на прошлой неделе. Старые счета, и не вспомнить за что, лежат там вообще уже черт знает сколько времени. Тонкая брошюра сомнительного содержания с голой блондинкой на обложке подброшена Дэйчем недели две назад, пока сам Стэнделл отвлекся на телефонный звонок. Папка с ценными бумагами не изымалась на свет уже более месяца… Так что же произошло? Стив подсчитал, что не заглядывал в собственную ячейку уже как минимум неделю. Вот только единственным местом в кабинете, где мог находиться сейчас портфель, оставался именно сейф. Почему-то именно в этом сомнений у Стивена не возникало никаких. Если его не украли, конечно… Но Стивен знал, что портфель здесь. Он тут. Точно тут. За двухсантиметровой дверцей, утопающей в стене. Знал это так точно, словно сам клал его внутрь, хотя и припомнить этого не мог.
Стив вернулся за широкий письменный стол. Наугад или бесконечным повторением старой комбинации ящик все равно не открыть. Он взял из стопки чистый лист писчей бумаги, остро отточенный карандаш и начал машинально чертить, размышляя вслух. Да, так и есть — во время последнего разговора с Дэйчем тот что-то упомянул про сейф Стэнделла. Вот только что он сказал? Что-то про смену пароля, кажется… Но Стив не помнил досконально, говорил ли об этом другу, вчера (как и сегодня) был трудный и нервный день. Значит, судя по всему, придя на работу, он все-таки убрал портфель в сейф. Но зачем?
Он вдруг понял, что взмок в своей рубашке из искусственной шерсти. Безусловно. В сейф прячут нечто, что должно быть укрыто от посторонних глаз. Чтобы укрыть нечто. Нечто, скорее всего, противозаконное. Стив медленно помотал головой, отгоняя уже почти затертые воспоминания, спровоцированные синдромом Стоящего-на-пороге. Нет, конечно, никакого пистолета там нет, но… Что же он тогда прятал? И как теперь открыть сейф, когда воспаленное сознание Стивена Стэнделла, не спрося разрешения, тайком перепрограммирует его тайники?
Снова загудел интерком — Джейн интересовалась, все так же ли нужны мистеру Стэнделлу электрики. Облизнув губы и прочистив горло, Стив ответил, что нет, все открыл сам. Но что теперь солгать самому себе? Там пистолет, иначе быть не может… А это значит…
Еще не до конца осознав, что же это может для него значить, он вдруг вскочил, принявшись ощупывать карманы брюк.
— О нет, я же был именно в них… — Он даже не заметил, что сказал это вслух, с жалобными, почти плаксивыми интонациями. Досадливо сморщился, продолжая ощупывать штаны. Вывернул карманы на стол. Замер, задумчиво глядя остекленевшими глазами в серую зеркальную столешницу, и снова упал в кресло, резким рывком (пластик противно заскрипел, а скобы едва не погнулись) выдергивая из стола нижний ящик.
Растопыренной пятерней разбрасывая среди бумаг горсть железных денег, так и не сумевших кануть в лету вместе с другими артефактами старины, Стэнделл отбросил в глубину ящика принесенный из дома перочинный ножик и замер, положив руку на что-то небольшое, но объемное и тяжелое, скрывающееся под исписанным листом белой бумаги. Это тоже лежало в кармане вместе с мелочью и ножом, точно. Небольшое, массивное. Подняв лист в руке, Стив оторопело уставился на темный металлический перстень, мерно покачивающийся на папке для документов. Перстень перестал качаться и замер, выжидающе посматривая на Стива снизу вверх. Тот отложил лист, осторожно поднимая весомую находку на стол. Положив печатку ровно перед собой, ногой задвинул ящик, не сводя взгляда с широкого железного обода.
Кто смог бы предположить, чего ждал он, с немым укором изучая потемневшую от времени железку?.. Может быть, что она откроет ему тайну, расскажет, как все было, избавит от кошмара… Заставит перешагнуть порог? Стивен Стэнделл не знал. Он молча сидел в своем уютном кабинете на девятнадцатом этаже красивого могучего небоскреба и, не моргая, смотрел перед собой, словно пытаясь наполненным горечью взглядом проникнуть за рамки реальности.
11:1:2 Кольцо было темным, почти черным, и только там, где металл когда-то касался пальцев владельца, поблескивала начищенная полоска. Скорее всего, оно было кованым, наверняка очень старым, может быть, даже представляло немалую историческую ценность. При этом тонкость работы и миниатюрность узора могли вызвать восхищение у человека любой эпохи. Теперь он видел, что от предмета веяло силой и буквально мистическим знанием, и внезапно раскаялся, что вообще осмелился снять кольцо с трупа. Труп… Значит, это все же произошло на самом деле? Ткнув перстень пальцем, Стив развернул его печатью к себе, склоняясь еще ниже.
На рисунке, виртуозно сделанном внутри самой печати, были изображены два всадника, это Стив помнил. Хотя нет… Всадник был один. Вернее сказать, два человека, одетые в остроконечные шапки, с большим трудом оседлавшие одного коня. Стивен наморщил лоб, пытаясь вспомнить, где мог встречать подобный рисунок. Два всадника на одной лошади, старинные одежды, неразборчивая надпись на непонятном языке. Кажется (Стив наклонил голову, всматриваясь в крохотные буквы), латынь. Стэнделл вздрогнул, невольно закрывая глаза, вспоминая, как убитый им мужчина что-то говорил на латыни. Определенно, подумал он, хозяин кольца входит (входил) в очередную секту фанатиков. Воинствующих, чтоб им пусто было. Подперев рукой лоб, пальцами другой руки он мелко забарабанил по столу, почти касаясь кольца.
То, что у человека роль ведущих рецепторов выполняют различные органы вроде носа, глаз и ушей, — псевдонаучная ложь! И чем больше Стивен Стэнделл смотрел на кольцо, тем больше убеждался в этом. Есть у любого из нас такое место, немного пониже спины — вот оно-то и есть самый что ни на есть мощнейший рецептор, со стопроцентной вероятностью предсказывающий разные происшествия. Или неприятности. И сейчас этот рецептор, прижатый к креслу, не сообщал ровно ничего хорошего. Скорее, наоборот. И Стивен отчего-то ему верил.
Взяв кольцо в левую руку, он открыл рабочий компьютер. Если зацепку можно найти, то перстень и рисунок на нем — единственные ниточки. Не считая, конечно, трупа в переулке. Но в существование последнего, как бы все на это ни указывало, Стив пока верить отказывался.
Привычно войдя в корпоративную операционную систему, он нетерпеливо закрыл почтовую программу, сразу же запросив прямой доступ в Сеть. Воспоминания об этом магическом пространстве немедленно вызвали в теле Стэнделла легкую дрожь, но он справился с ней, решительно убедив себя, что сейчас имеет дело не с открытиями нейрохирургов и психологов, но всего лишь с обычной компьютерной сетью.
Поглядывая на висящий в пальцах перстень, Стив начал поиск серверов и баз данных, имеющих хотя бы минимальное отношение к истории, и, продолжая покусывать губу, принялся вчитываться в их названия. Еще через минуту он уже листал каталоги Национального Европейского Музея, запустив поиск нужного материала на основе графического изображения. Словно художник, срисовывающий зажатый в руке предмет, Стивен, изредка поглядывая на кольцо, одним пальцем набрал из ключевых слов: «всадник», «кольцо» и «латынь». Программа начала поиск, и Стив недовольно прищурился, уже представляя себе, сколько информации сейчас выдаст ему беспристрастный компьютер.
Вглядываясь в многозначное число найденных баз данных, Стив обнулил результат. Следующие условия поиска он формулировал уже более старательно, поэтапно сортируя и отбрасывая лишние информационные ресурсы. Провел поиск «печатей», «перстней» и «символик». Присовокупил «латынь» и «всадников». Открывал и закрывал окна, бегло просматривая содержимое. Листал, открывал и снова захлопывал ссылки.
Нужная информация так неожиданно появилась на его плоском экране, что Стив едва не выронил перстень на стол. Занимая весь правый верхний угол монитора, перед ним возникло изображение двух всадников, едущих на одной лошади, хоть и в другую, нежели на печати сторону. Картинка была взята в жирное кольцо, по кругу бежала надпись «SIGILLUM MILITUM XPISTI», но латыни Стив не знал. Зато он прекрасно знал общеевропейский. И когда заглавие, размещенное над огромными массивами научных текстов, было в следующее мгновение прочитано Стивеном Стэнделлом, перстень все же выпал из его руки.