На секунду Стэнделла окатила волна необъяснимого ужаса. Руки сковало льдом, ладони вспотели, кровь отхлынула от лица. Он неожиданно представил себе, что происходящее сейчас действительно всего лишь…
— Ты — бесконечно тонкое творение, вершина созидания. Сверхчеловек, Стивен. Как я уже говорил, произведение искусства. Ты, бесценный музыкальный инструмент, отдал себя этим варварам… Однако я недооценил храмовников. Думал, они просто сломают тебя. Что же я вижу вместо этого? Наложив на мое сокровище свои грубые лапы, варвары сумели перенастроить инструмент… ты хоть понимаешь, под чью дудку теперь танцуешь, дитя мое?
— Тебе меня не обмануть. Эти люди освободили меня, я знаю…
И вновь зазвучала музыка, на этот раз еще более призывно, нежно. Усталость смывалась, словно сухая пыль, обнажая чистейшее зеркало его души. Стивен невольно помотал головой, отгоняя наваждение, но когда снова поднял взгляд на мальчишку, тот уже стоял совсем рядом. Пистолет Стэнделла смотрел ему прямо в грудь, немного левее железных переплетенных звезд на сверкающей цепочке.
— Ты думаешь, что можешь причинить мне вред, Стивен? Вот этим? — Юноша поднял тонкий указательный палец, приставляя его к дулу. — Позволишь мне рассказать тебе правду? Обещаю, что тогда ты сможешь увидеть звезды, Стивен, а это дар, доступный далеко не каждому. Ты прозреешь. Ты уже делал это однажды и сможешь…
— Да что ты о себе возомнил, щенок?! — слова сорвались невольно, словно внутри Стэнделла говорил кто-то еще. Кто-то, чьи поступки он не мог контролировать. От этого стало еще страшнее. Стив широко распахнутыми глазами наблюдал, как его рука решительно взвела курок пистолета. — Кем ты себя считаешь?! Или действительно веришь, что стал Богом?!
— Кто?! Я?! Такой?! — Оглушительный голос Струго ударил упругой волной немыслимой мощи и силы. Не рев, но стон создания, невероятно огромного, восставшего из глубин бездонного океана. Стон, который слышно за много миль, который сбивает с ног и навсегда отнимает желание жить. — Да ведь это знают даже храмовники, Стивен!
Волна чудовищного стона прокатилась по залу, словно по стенам, светильникам и витражам ударили огромным кожистым крылом. Лопнули, рассыпаясь хрусталиками стекла, несколько круглых ламп, выпуская на волю спрятанный внутри дым. Цепи закачались от ворвавшегося в пролом ураганного порыва. Струго тепло улыбнулся. Пистолет Стэнделла теперь находился в его руке. Архиепископ покачал оружие на ладони и небрежно вышвырнул в разбитое окно.
— Ты все понял, мой мальчик? Я — это новый мир, я — второе Пришествие. Знаешь, как долго я ждал этого дня? Нет, конечно, я не собираюсь умирать за никчемные грехи глупых людишек… Однако я собираюсь уменьшить значение этих понятий. Грехов, как их назвал мой прежний господин, да. Их не станет в моем царствии. Я — счастье и покой, я — всеобщее благоденствие и радость, я — исполнение любых желаний!
На негнущихся ногах Стивен неловко отскочил на два шага, всматриваясь в пылающие огнем глаза Струго. Он был на голову выше мальчишки, однако казалось, что смотрит на него снизу вверх. Тот же запрокинул голову и звонко, заливисто и заразительно расхохотался.
— Неужели ты действительно пришел?! — Стэнделл пригнулся, словно противостоял тяжелому давлению ветра.
— Пришел? Нет, глупости. Пришествие как таковое не для меня, ты же знаешь. Все дело в том, — он понизил голос, словно открывал секрет, — что я и не уходил. Помнишь, ведь меня сюда столкнули?.. Ну ты же наверняка читал? Так что я очень давно среди вас. Помогал изобретать колесо и добывать первый огонь. Подсказывал формулы и запускал на орбиту спутники. Писал музыку и с интересом участвовал в создании первых микропроцессоров. Это мой мир, а ему, — напряженный, чуть изогнутый палец Струго гневно воткнулся в купол зала, — пусть остается царствие небесное!
— Но ты смертен, как и любой из нас?..
— О, умоляю тебя, сын. Ты же понимаешь, что сделать этого не сможет никто. Я всесилен в собственных стенах, и это не бравада. Дело даже не в сотнях вооруженных послушников, стерегущих покой своего пастыря…
— Ты блефуешь хуже ребенка!
20:2:2 В ответ мальчишка вновь засмеялся и неожиданно закружился по залу, размешивая хруст битого стекла с приятным шуршанием своего балахона. Раскинув руки, он волчком вертелся вокруг окаменевшего Стивена, напевая под нос. От юноши исходили физически ощутимые волны умиротворения и радости. Но вот он так же внезапно замер, полы длинного балахона картинно захлестнулись за бедра и медленно расправились, стекая багровыми волнами. Струго счастливо улыбнулся и провел рукой по коротким волосам, в свете ламп казавшихся шапкой из расплавленного золота.
— Грядет новый мир, новая вера. А что еще нужно живущему за монитором человеку? Есть все, только пожелай и протяни руку! Армагеддона не будет, его наступление потеряло всякий смысл. Конец света? Крушение континентов, ядерные взрывы и сорвавшиеся с орбит планеты? Гибель целых народов? Падение грешников?
Архиепископ приблизился к Стивену вплотную, с любопытством стараясь заглянуть в глаза.
— Конец уже наступил, Стэнделл. И давно. Просто его почти никто не заметил. Старая кожа догнивает, и обновление вот-вот будет завершено. Неужели тебя не завораживает таинство созидания? И заметь, не будет ненужных жертв. Страшный Суд уже и так длится несколько веков, отсеивая слепцов, не видящих истинного пути. И как только я закончу строить собственный дом, он, — архиепископ стрельнул глазами наверх, — уже никогда не сможет сойти в него. Не сможет помешать. Не сможет навредить мне. Разве я хочу многого?
Струго доверительно положил руку на левое плечо Стива, разлив по усталому телу Стэнделла приятную волну тепла. От пальцев мальчишки исходило хорошо различимое сияние. И тогда Цербер опустил голову, ибо сопротивляться голосу хозяина действительно не стало сил. Где-то далеко за спиной грохнул взрыв, после чего бронированные лифтовые двери с лязгом рухнули в шахту. Звезды закачались на небосклоне, готовые упасть, испепеляя все вокруг.