– Тангаж. – Как и учили в академии, Такэда называл приборы управления вразнобой, на изрядном удалении друг от друга, и по-разному, но Тояма справлялась. – Контроль шага винта. Селектор топливных баков. Стартёр… Ну что же, отлично.

– С вашим авторитетом честная победа весомее и убедительнее. – Тояма сняла повязку и небрежным жестом поправила растрёпанные волосы. – Спасибо, Такэда-доно.

– Что, сам результат вас не удивляет, Юнона-сан? – поинтересовался тот в ответ.

– При достаточном количестве усердия запомнить можно что угодно. – Тояма раскрутила плотно сложенный платок и заученными до автоматизма движениями превратила его обратно в элегантный шейный бант. – Я не из тех, кто в бою вычитывает мелкий шрифт чек-листов на панели управления.

Такэда содрогнулся. Такой самоуверенности он совсем не ждал. В академии это всё ещё на первом курсе выбивали, быстро и безжалостно. Звук вывинченной из креплений переговорной трубки в момент перед ударом инструктора по голове со второй табуретки учебного самолёта – и сам удар – помнили все без исключения курсанты, независимо от благородности и боевой специализации.

– Это прекрасно, – демонстративно согласился Такэда. – Но всё же не стоит чрезмерно доверять своей памяти. Чек-листы не подведут никогда.

– При всём уважении, их тоже можно запомнить, Такэда-доно? – Юнона Тояма попросту не поняла и даже не осознавала своей ошибки.

– При всём уважении, смысл чек-листа не в этом, и ты его упускаешь, – терпеливо пояснил Айвен, пытаясь звучать максимально убедительно. – Рано или поздно, в жутком напряжении, ты неминуемо забудешь что-то очень-очень простое и очень-очень важное. И у тебя не будет времени перелопачивать свой чердак в поиске того, не знаю чего. Только не в бою. Только не после него. Только не в посадку на последних каплях горючки, боком, с обгрызенными элеронами. Когда нужно выпустить посадочный гак? Выпустила ли ты его? Что там с шасси? Где выставлен рычажок главного оружейного предохранителя? Повезёт ли тебе это не забыть, а? Ну, скажи честно, пока сидишь на холодную с крыльями, уложенными вдоль корпуса: повезёт ли? Или кому-то придётся отмывать твои ошибки с палубы вместе с тобой, а мне читать проникновенную речь над искорёженным остовом с покрытой флагом кабиной, пока вас троих готовятся спихнуть за борт?

– Ну уж механику старта и посадки забыть невозможно! – выкрикнула снизу из толпы вторая близняшка Тояма. – Командир, я понимаю, что вы за нас в ответе, но у нас всё-таки достаточный лётный опыт.

– Я знал парня с «достаточным лётным опытом», который настолько полагался на свою память, что в один далеко не самый прекрасный день пошёл на взлёт раньше, чем палубная команда успела развернуть ему крылья, – раздражённо пояснил Такэда. – Он так и не понял, что происходит. Не успел. Свалился точно по курсу, футах в ста. Шестнадцатитысячник на полном ходу от него даже мусора не оставил.

Ответом ему стало потрясённое молчание.

– Пожалуй, я оставлю вас наедине с этой мыслью, – сказал Такэда. – Всё-таки скоро отбой.

Но уйти далеко Айвен Иванович Такэда не успел. Ему навстречу попалась до оскомины уже знакомая фигура с бомбовой тележкой с закреплённым вместо бомбы раскладным чайным столиком с морскими штормовыми замками. Поверх роскошного шедевра краснодеревщика чинно ехали походный самовар, охотничий сервиз из нескольких металлических судков для заварочного чайника, сливок, масла, каменной соли и кускового сахара, ложечки, щипчики и стопки металлических же стаканчиков – с золотой гравировкой по серебру, камнями, фамильными гербами и целым заповедником геральдических животных.

– Опять ты здесь? – раздражённо спросил Айвен при виде Эффиндопуло.

– Мои извинения, Такэда-доно, – улыбнулся дворецкий. – Попробуете чёрного прессованного чаю? Копчённый на смоле, такой же поставляли в летний дворец Янтарной династии.

– Подающий четвёртого ранга Эффиндопуло, не понимаю, вам заняться, что ли, нечем?

Полусотня, оставив самолёт, завороженно тянулась на запах, и Такэде приходилось выбирать слова.

– При всём уважении, Такэда-доно, сейчас я занят именно этим, – дворецкий невозмутимо протянул ему один из «гостевых» стаканчиков. Тот, как оказалось, пребывал в идеальном соответствии с геральдическими требованиями к посуде единственного на данный момент представителя юной династии морских ястребов Такэда и благодаря искусству ювелира даже не выглядел оскорбительным новоделом. – Я подаю чай.

– Смешно пошутил, – согласился Айвен, но чай всё же взял. – Но почему здесь и чай, а не в техническом коридоре по штирборту – ремкомплект для обслуживания ствола и механизмов?

– Согласно действующему расписанию, сейчас идёт моё личное время, Такэда-доно. – Дворецкий невозмутимо обслуживал полусотню. Судя по тому, как организованно и эффективно помогали ему на подаче бортстрелки, занимался он этим в их компании далеко не впервые.