— Мне так жалко. Я дура, простите меня. Привыкла, что меня никому не обидеть, и решила, что и вы такие же. — Оми подошла к старушке, которая довольно резво сама поднялась и стирала пыль с платья.

— Люблю кошек.

— Чего?

— Кошек люблю, говорю. Вечно творят какую-то херню, но обижаться на них ты ж не будешь.

— Так вы меня простите? Что я подвергла вас риску такому?

— Прощу, чего уж там. Дашь себя за ухо потрепать?

Ни старушка, ни мурлыкающая от ласки кошкодевочка не заметили, как мужичок, ставший первопричиной конфликта, стал бочком удаляться от места побоища. Атамора в один миг нагнала его и схватила за шею, приподняв над полом.

— Эй, Атамора, погоди! — закричала Мария, заканчивая трепать уши кошкодевочки.

— Я ему руки-ноги переломаю!

— За зло не так мстить надо.

— А как?

— Вырви у него волос. Я заговор составлю — закачаешься. Ни одна ведунья не снимет. Побегает полвека импотентом, подумает над своим поведением.

Кристалл размером с кулак столь часто менял форму, что катался по стенкам внутри хрустальной полупрозрачной чаши.

— А он не чересчур… эээ… шустрый? — спросила Ирис, садясь прямо в услужливо затвердевший под ее седалищем воздух.

— Это побочный эффект его мощи. Все кристаллы такого рода меняют свои очертания, это неизбежно. — ответил Тизиан. Он заметно постарел, все время отдав на окончание своего суперпроекта. Несмотря на множество прошедших коррекций генов, его генокод отличался от обычного человеческого, что вылилось в трудности с полной остановкой старения и необходимость прохождения процедур омоложения.

— Все же будьте осторожны, Тизиан. — сказала Ева, усаживаясь в воздух рядом с Ирис. — подобная сила может иметь непредсказуемые последствия.

— Например?

— Например, ею заинтересуется Люцифер и отнимет ее. И все ваши старания пройдут даром.

— Пока что он не выражал недовольства. Хотя с чего ему со мной разговаривать, кто я, и кто он.

— Я ведь рассказывала вам. Это обезьяна на стероидах.