— Сколько я провалялся?

— Два дня. Ты приходил в себя вчера и вот сегодня.

— Значит, если Онтонгард подчинил себе мои памяти, дистанционный ключ у них.

— Вряд ли у них это получится. Мы тут заботились о твоих памятях, и скажу тебе, они жутко упорные.

— Твои тоже были не сахар.

Так у них изломанная ДНК, их можно заставить подчиниться, а твои — бесшовные, неуязвимые. Хеллена им нравится, но даже с ней они не хотят соединяться. Мы думали, так будет только возле тебя, но когда мы их вынесли, все повторилось.

— Значит, они не работают.

— Как память — нет.

— Как еще их можно использовать?

— Я знаю три способа, ни об одном мне не хочется думать, но они могут попробовать их все.

— Я даже спрашивать боюсь.

— Во-первых, с их помощью можно сделать Тварей. Одна мышь — одна Тварь, и успех им гарантирован, поскольку ты производитель. Правда, вместе с воспоминаниями Тварь получит твои силу воли и упорство, так что Гексу придется пытать ее, чтобы что-нибудь узнать.

— О Боже, нет. — Укия начал вставать, и Ренни снова придержал его. — Я должен помешать ему.

— Прошло два дня, если он смог захватить кого-нибудь, то дело уже сделано. Хотя твоя любовь взялась за него так, что у него нет на это ни сил, ни времени. Так или иначе, тут уже ничего не изменишь.

— Что еще?

Вожак показал на свое лицо-маску.

— Одна мышь даст Онтонгарду достаточно информации, чтобы они смогли замаскироваться под тебя.

— Зачем им это нужно? Чего они добьются?

Ренни покрепче взял Укию за плечо.

— Семья думает, что ты умер, но Гекс-то знает, что ты выжил. Таким образом он сможет взять заложников.