Вокруг все орут. Зрители орут от неописуемого восторга (я бы тоже позырил, как какую-то школоту насаживает себе на рог всеобщий любимец), а мои одноклассники орут от ужаса. Я не ору — это контрпродуктивно. Криками вряд ли можно спугнуть носорога. А судя по тому, как тот несется прямо на нас, крики его даже привлекают.

Секунды полторы я пялюсь на Кармен (вообще, это ее второе имя, а так она Мария Кармен Перейра Карденас — самая сексапильная испаночка нашей школы, взявшая даже в этом году титул «Мисс Школа», если кто забыл). Ее обычная красота, сексапильность и женственность слегка стираются на фоне трясущегося от страха тела и изуродованного гримасой ужаса лица.

И лишь теперь я осознаю — носорог несется не на нас, а на автобус — именно его он воспринимает как своего самого главного врага. Большого, а значит, равного ему по силе.

— Ну давай, говнюк! — слышу я голос Эла. Он оказался единственным, кто не вылез из автобуса. А теперь он и вовсе заводит двигатель и вдавливает в пол педаль газа. Словно в ступоре, я наблюдаю, с каким целеустремленным взглядом Эл ведет свой автобус прямо на носорога.

— Эл, прыгай! — ору я, но он меня уже не слышит. Я бегу за ним. Не знаю, зачем, но бегу. Я ничего не могу сделать, но что-то внутри меня, вообразив себя неким героем из аниме или фильма, хочет спасти этого обдолбанного укурка. — Ээээээл!

Все, что я слышу, это отголосок его звонкого громкого смеха, смешанного с чем-то вроде боевого клича.

Дыхание сбивается, и я сбавляю темп.

И тут это происходит — громкий звук мнущегося металла и лопающихся окон.

Секунда — и автобус, только что удаляющийся от меня, начинает приближаться.

Некоторое время я пытаюсь понять, что происходит. И лишь чудо заставляет меня прыгнуть в сторону, кубарем покатившись по желтому песку. Уже лежа на брюхе я вижу, как зверь, пронзив переднюю часть помявшегося автобуса рогом и вспахивая лапами на песке настоящие траншеи, толкает того назад. Я почти вижу то, что случится в следующий момент — как носорог впечатывает автобус в стену Колизея, и тот превращается в хренову лепешку.

Я пытаюсь разглядеть, что там с Элом, но передние стекла, покрывшиеся паутиной трещин, не позволяют это сделать.

— Господи, Эл, — жалобно шепчу я. Замечаю, как три ублюдка, Крис, Моррис и Джон, снимают происходящее на камеры своих телефонов. — Ах вы суки!

Мой крик растворяется в вопле тысячи других голосов, слившихся в единый белый шум.

Весь класс разбегается в стороны, чтобы не оказаться на пути автобуса. Буквально через мгновение взбешенный зверь с жутким скрежетом вминает и без того покореженную машину в стену Коллизея, окончательно превращая ее в груду дымящегося металлолома.

Публика в восторге. Но меня всего трясет. Я все еще сижу жопой на земле, не в силах что-либо поделать. Сейчас, когда носорог разобрался с автобусом, он возьмется за нас. Сколько мы сможем от него бегать? Есть ли вероятность, что он устанет и грохнется на землю, чтобы отдышаться? Можно ли подружиться с этим зверем, или он обучен лишь убивать?

Вот я вижу, как носорог медленно отступает назад, и его рог покидает недра пронзенного им автобуса. Зверь словно опьянен своей победой. Он стоит и наслаждается. Я по-прежнему не вижу Эла.

Может ли он выжить? Какова вероятность, что его лишь контузило или хотя бы придавило, но внутри этой лепешки он жив и здоров?

Носорог поворачивается.

Осматривает моих одноклассников.