Едва я успеваю отпустить сосок, как все надписи с тела Марии исчезают, а на ключицах появляется другая: «2 очко опыта получено». И чуть ниже: «Доступно очков для распределения: 3». Еще ниже: «Перейдите в профиль для распределения неиспользованных очков».

— Маркус Спенсер! — громко орет мисс Флауэрс сорвавшимся на истерику голосом, и мне показалось, что она вот-вот заплачет.

— Черт, мисс Флауэрс! — срываюсь на нее я. — Вы можете просто закрыть свой рот?! То, что я делаю, возможно, жизни вам всем спасет!

Ее взгляд… он… весьма многозначен. В нем есть и некий испуг, связанный с тем, что на нее кто-то кричит, очевидно, а также удивление. Но красочней всего она демонстрирует глубокий мыслительный процесс, пытаясь понять, издеваюсь ли я над ней, или говорю правду.

Видимо, в голове ее что-то коротит из-за некоего мыслительного парадокса, и потому она падает на свой стул, роняет голову на руки и начинает громко рыдать.

— О, черт… — я хватаю себя за волосы. — Еще и этого мне не хватало…

Мария, прекрасно понимая, что мое внимание к ней сходит на нет, одевается.

— Черт… я… я не хотел обидеть Вас, мисс Ф…

— Не хотел?! — она резко вскакивает. Ее лицо — красное и мокрое — перекошено злобой и истинным горем. — То есть наорать на учителя и сказать закрыть рот — это не хотеть его обидеть?! Я старше тебя на шесть лет, Спенсер! Да, я выпустилась всего год назад, но разве я не достойна хотя бы горстки уважения?!

— Маркус, — шепчет Мария, — тебе лучше пойти погулять.

Теперь испаночка идет к мисс Флауэрс, чтобы, очевидно, успокоить.

— Простите, мисс Флауэрс, — говорит она чертовски виноватым голосом. — Это моя вина!

Когда внимание математички переключается на нее, я молча выхожу из дома.