"Интересно, а как они собираются меня в гальюн водить? Или кормить? Или им пофигу до моей чистоты и желудка?"

В том, что рано или поздно его покормят, он не сомневался, так как если бы хотели убить голодной смертью, то грохнули бы прямо в гостинице, чтобы не тратить время, пока он сдохнет от голода. А вот вопрос с туалетом его волновал весьма сильно. Он старательно отгонял от себя мысли о работорговцах своего мира, которым было наплевать на гигиену и надеялся, что его скоро проведают. В том, что группа захвата ошиблась, он иллюзий не питал: способ, которым его захватывали, действия группы явно говорили, что они хорошо представляют, кого берут. Тут через настил палубы донесся резкий окрик, и Смолин остановился, поглощенный внезапным воспоминанием, не дававшем ему покоя. Он еще раз попытался нащупать Д-генератор и замер, обнаружив

заметные отличия от метрономовских. "Оп-па, а ведь это походу не Золеев, а местные шустрики. Вот ведь засада-то! Где-то все же попалились! И Витька похоже тоже забрали и везут отдельно, уроды!".

На этом его размышления остановились, прерванные ярким светом, ударившем откуда-то рядом, попутно Смолин отметил, что никакого скрипа не было, а значит, за петлями следят. Следом послышался звук шагов по лестнице и скоро перед лежащим кульком Смолиным встал высокий смуглый мужчина, рассматривающий его.

Одет он был довольно просто, в белую рубашку с вырезом на груди, черные штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги. А вот сабля на поясе никак не сочеталась с земным двадцатым веком и Золеевым, что с одной стороны, вдохнуло в Смолина надежду договориться, а с другой, уныние, так как несмотря на то, что эти люди не имели к "Метроному" отношения, его все равно взяли. С несколько изменившимся состоянием Александр продолжил рассматривать спустившегося. Смуглость и легкая горбинка на носу делали его немного похожим на "лицо кавказской национальности", но длинные прямые волосы, собранные на затылке в пучок и вполне европейское, хоть и немного узкое лицо напомнили ему об испанских конкистадорах.

— Y bien, que ti por el pene del perro? — произнес мужчина какую-то фразу со скучающим выражением лица. Не дождавшись ответа, он прокричал:

— Responde, el mono terrestre! — и несколько раз пнул Смолина. "Ох, тварь!", — скрючился он, насколько возможно, не понимая, зачем нужно было сразу бить, если пленник вовсе не упирается, а готов сотрудничать со следствием, просто мешает языковой барьер: "и какая зараза писала о мягких сапогах из кожи!? Не хуже кирзачей жахают!".

После чего мгновенно успокоившись, смуглый с сильным акцентом спросил:

— Ты такой кто?

— Квил, — ответил Смолин, офигевая от конструкции вопроса и догадываясь, что собеседник просто переводит свои слова, не заботясь о правильном построении предложений еще и в чужом языке.

— El tonto, мне не важно как твое имя! Что ты умеешь??

Смолин окончательно растерялся. Мало что он с трудом может понять, что от него хочет этот странный похититель, так ведь он еще и не задумывался ни разу, что же отвечать на такой, в сущности, простой вопрос. Он даже не предполагал подобной беседы, и у него не было никаких набросков, как же врать в таком случае. Он даже не знал, какие из его умений могут быть востребованы в этом мире. Знания — да, еще куда ни шло, хотя могли они пригодиться лишь в том случае, если не заменяются магией. Но вот умения… С умениями были проблемы.

— Могу кирпичи класть, за деревьями ухаживать… — начал перечислять он то, что присутствовало в этом мире и чем он реально мог заниматься, но был грубо прерван очередным пинком на этот раз в лицо.

— Решил посмеяться, да? Под дурака играешь, да? Ну, хорошо, мы посмотрим, как ты притворишься на рынке рабов в Сахр"нане! — гневно крикнул он, развернулся и ушел, не став, однако пинать дальше, видимо, не хотел портить внешний вид товара.

— Хочешь меня продать? — в пустоту произнес Смолин. — Да заколебешься!

Через несколько минут в трюм спустилось двое: дюжий матрос и невысокий, смутно знакомый человек.

— Хочешь в туалет? — практически без акцента, правильно строя фразы, спросил невысокий.

Александр, смутившись, молча кивнул головой.

— Он принесет тебе судно, сделаешь свои дела.

— А развязывать и спускать мне штаны он тоже будет? — как можно язвительнее спросил Александр.