— Ты знать не знаешь, что такое подстава. О чём вы с ней договорились? О плохо проделанной работе? О дешёвых материалах? Вам заплатили семьсот пятьдесят золотых, а вы ржавые гвозди мне тут забиваете? Значит, так. Работу переделываете, материалы меняете, убытки возмещаете, остальная работа — со скидкой в пятьдесят процентов. Будете у меня весь месяц горбатиться, а я потом каждый гвоздь проверю, хе-хе…

Один из гномов на выдохе садится на задницу. Бригадир трясёт бородой.

— Молотом мне по голове! — кричит самую популярную гномскую ругань. — Это же почти в убыток! Ни за что!

Костя скалится странной улыбкой. Я обычно так не улыбаюсь.

— Как там поживает внучка Ульрика Белобородого? Выздоровела? Я обещал ей гостинец, вот с жалобой и отправлю…

Бригадир сразу скисает, опускает голову, бубнит проклятья, в которых можно различить «Всё сделаем, только… не губите…»

За происходящим балаганом наблюдают Торн и Лия. Лия красная как рак, смущается, что её обманули. Торн философски хмыкает, с прищуром наблюдая за «мной».

«Он что-то подозревает», — мысленно вздыхаю я.

«Конечно, подозревает. Я же вам говорил: он умнее, чем хочет всем показаться. Так, мастер, не отвлекайте меня от развлечений, а то начну буянить».

Вместо тысячи слов я беру под контроль свою руку и больно щипаю себя за ляжку.

Костя хрюкает, отчего Торн сужает глаза до уровня «бурят смотрит на солнце».

«Понял, мастер. Буду послушным».

И смотрит на Торна:

— Где Иона?

— Спит. Хм…

— Спит? В такое время! Безобразие.

Быстрым шагом я (что уж, теперь я — это Костя) захожу в дом, поднимаюсь на третий этаж, без стука открываю дверь. И правда спит. В обнимку с подушкой. Ух, красотка.

«Мастер, знаете, что такое свобода?»

«Ну ты сейчас покажешь…»

«Это когда сначала делаешь, а потом не думаешь, ведь до этого надумал на сто лет наперёд».