– Притаившись в одном из внутренних покоев, он ждет удобного случая, чтобы нанести нам удар.

– Но кто же это? – нетерпеливо спросил юноша.

– Княжна Шаандухт…

Юный князь вспыхнул, а царица и княгиня рассмеялись.

– Откуда ты? Надеюсь, с добрыми вестями? – спросила затем царица.

– Да, вести неплохие, – ответил князь. – От католикоса прибыл второй гонец и сообщил, что его святейшество передумал. Он сюда не приедет.

– Почему?

– Этого гонец не сказал. Ворота крепости были заперты, я говорил с ним из окна башни.

Лицо царицы омрачилось. «Желала бы я знать, что заставило католикоса, ехавшего ночью в Гарни, изменить свое решение, – подумала она. – Может быть, он получил неприятные известия из Утика или узнал о скором наступлении врага?»

– Почему ты назвал это известие приятным? Разве тебя не радовал приезд его святейшества? – спросила царица.

– Нет, повелительница, – отрывисто ответил князь.

– Странно… – сказала Саакануйш, внимательно посмотрев на юношу.

По лицу начальника крепости проболтала тень. И, словно испугавшись дальнейших объяснений Гора, которые могли оскорбить его религиозные чувства, он, испросив у царицы разрешение удалиться, отвесил поклон и вышел из зала.

Княгиня Марзпетуни заметила это. Огорченная невежливым ответом сына, она спросила его:

– Почему тебе неприятен приезд католикоса?

– Если царица прикажет говорить правду…

– Говори. Откровенность – наименьшее из преступлений, – заметила царица.

– Он едет к нам не для того, чтобы навестить царицу и дать ей свое благословение.

– Гор, говори осторожней! – прервала его княгиня Гоар, покраснев от волнения.

– Княгиня Гоар, оставь его, пусть он скажет то, что думает, – строго сказала Саакануйш.