Однако его радость оказалась преждевременной. Спасительный люк оказался запертым на огромный амбарный замок, который проржавел до такой степени, что даже если бы у беглецов и был от него ключ, открыть его было бы крайне сложно.
– А-а! Мать вашу! – уже не скрываясь, прорычал Купец. – Вовка, держи фонарик, подсветишь мне.
Уцепившись обеими руками за кованую накладку, Демидов что было сил рванул ее на себя вверх. Локис видел, как взбугрились на загривке Купца мышцы, как надулись у него жилы на шее. Скоба-накладка поддалась, но не выдернулась.
Одно из бревен перегородки с грохотом обрушилось вовнутрь потайной комнаты. В образовавшийся проем хлынул свет. Киславускас что-то резко скомандовал, и его подчиненные тут же отскочили от стены, перехватывая оружие на изготовку. По-видимому, они ожидали стрельбы. Эти дополнительные секунды оказались для беглецов спасительными. Со второй попытки Демидов, которому отчаяние придало силы, вырвал скобу с куском дерева. Распахнув творило, за которым оказался колодец метров десяти глубиной с приставленной к самому срезу лестницей, Купец коротко приказал:
– Вовка, ты идешь первым, за тобой – старый, потом – Петро, за ним – литовец, я иду замыкающим. Поехали!
Полицейские, поняв, что вооруженного сопротивления не будет, во всяком случае, пока, осторожно приблизились к пробитой ими бреши.
– Всем оставаться на местах! – на ломаном русском прокричал Киславускас. – Это полиция, вы все арестованы!
– Ага, счас, – ехидно буркнул Демидов, глядя, как следом за Локисом в проем осторожно спускается Бузько. – Шнурки только поглажу и тут же остановлюсь.
– Я сказал стоять! – прокричал Киславускас. – У меня приказ в случае неподчинения открывать огонь на поражение!
– А, полицай, твою мать, – неожиданно подал голос молчавший все это время Гирдзявичус. Его крупный кулак легко проскочил в брешь и с хрустом впечатался в переносицу полицейского. Лицо Киславускаса мгновенно исчезло. Послышался сдавленный крик. Почти одновременно с этим в брешь попытался протиснуться один из спецназовцев. Недолго думая, Айдас ударил его ногой по голове и тут же взвыл от боли. Стальная каска надежно защитила полицейского от мощного удара, но тем не менее закинула его, как футбольный мячик, обратно в комнату мансарды.
– Да уходи же ты, лабус хренов! – прорычал Демидов, продолжая удерживать крышку люка. – Я и без тебя прекрасно справлюсь!
Гирдзявичус еще раз оглянулся на мелькавших в проеме полицейских, которые после неудачного «штурма» не решались больше лезть в потайную комнату напролом, и, прихрамывая, подбежал к творилу. Морщась от боли, он медленно начал спускаться по прогнившей лестнице вниз.
Оставшись один, Демидов быстро захлопнул творило и одним прыжком оказался возле проема.
Глава 17
Колодец заканчивался огромным подвалом с пустыми стеллажами, сусеками и коробами. Едва сделав несколько шагов вперед, Володя услышал за спиной пыхтение Бузько. Несмотря на возраст и болячки, старик пытался не отставать от своих молодых «спасителей», хотя по всему было видно, что дается ему это с большим трудом.
– Так, – просипел он от непривычных для него нагрузок, – где-то здесь должны быть две двери. Одна ведет в дом, а вторая – к пруду. Главное, теперь не перепутать, где какая…
Сверху послышался грохот, который тут же сменился матерщиной. Гнилые перекладины, которые с успехом выдержали Локиса и легкого Бузько, подломились под грузноватым Петром. Через минуту он появился в луче фонаря, потирая ушибленную при падении поясницу.
– Черт бы побрал этого партизана Винславаса, – пробурчал он. – Не мог заменить лестницу, что ли? Я чуть ноги не переломал… Что тут у вас?
– Дверь ищем, – коротко бросил Володя, шаря фонариком по каменным стенам. – Дед, ты хоть примерно помнишь, где она должна быть?
– Экий ты прыткий внучок выискался, – сварливо ответил Макар Капитонович. – Мне, между прочим, восемьдесят шестой годок доходит. Я то, что полчаса назад было, и то забываю… А тут сколько лет прошло! Да и поменялось в этом подвале все. Вот этого стеллажа раньше, к примеру, не было…