Пролог

Что же, вот теперь-то я влип по-настоящему…

Полоса жизни превратилась в огрызок, мигающий красным, глядя на который я чувствовал беспомощность — а та тянула за собой злость. Тринадцать процентов… Хорошая цифра и, главное, «обнадеживающая»: когда я очнулся, минут двадцать назад, то увидел ее же. Учитывая мой нынешний уровень регенерации, за это время при обычных условиях я бы уже восстановился примерно на треть от нормы. Однако…

Благодарить за это стоило ту дрянь, что засела у меня в шее с левой стороны и распространяла по обездвиженному телу волны боли каждые три-четыре секунды. Дротик-парализатор — хитрое и крайне полезное устройство для тех, кому надо без шума, пыли и риска для собственной жизни заполучить кого-то, способного дать хороший отпор.

«Он ведь не больше иглы от шприца, а сколько проблем…» — я хотел сжать челюсти, но ответственные за это мышцы не отзывались.

Все, что я сейчас мог, — двигать глазами, сглатывать и дышать. Мочевой пузырь и кишечник, к счастью, держали все при себе. Это радовало: меньше всего мне хотелось оконфузиться, особенно оказавшись в логове врага.

Несмотря на то, что был парализован, я находился в вертикальном положении, пристегнутый несколькими ремнями к… наверное к какой-нибудь колонне. Один из ремней держал голову, так что изучать окружающую обстановку не составляло труда.

Просторное, слабо освещенное помещение напоминало музейный зал. С подпираемого массивными золочеными колоннами далекого потолка свисало несколько огромных хрустальных люстр. На светло-серых стенах — множество картин: пейзажей, портретов, натюрмортов… Тут и там на постаментах замерли статуи, как людей, так и всевозможных мифических созданий из мрамора, бронзы, фарфора и дерева. В центре зала белым пушистым облаком лежал ковер овальной формы, на котором укрывались под сенью двух искусственных пальм старинный кожаный диван и журнальный столик с резными ножками.

Да, обстановка и впрямь музейная, если бы не пара «но»…

Во-первых, из панорамного окна открывался вид на десятки небоскребов Хаяо-сити, которые множеством огней встречали закат. Значит, помещение, в котором я находился, располагалось, по меньшей мере, в полутора сотнях этажей над землей. Насколько мне известно, в столице нет ни одного музея на такой высоте.

Ну а во-вторых, сложно представить в качестве работников музея пару здоровяков в черном, с ничего не выражающими лицами, бритыми головами и плечами шириной с дверной проем. Вдобавок, оба были вооружены пистолетами-пулеметами, а у их ног сидели… Хотелось бы мне назвать этих тварей собаками, но…

Тела у зверей и впрямь были собачьими. Приземистыми, с внушительной мускулатурой, которой позавидовал бы любой бойцовый пес, и толстыми хвостами. Но вот головы больше напоминали акульи: безухие, остроносые, с угольно-черными пуговицами глаз и широкой острозубой улыбкой. По короткой бурой шерсти тянулся причудливый рыжеватый узор.

«Милые зверушки…» — в очередной раз подумал я, поняв, что боюсь эту пару четверолапых куда сильнее, чем вооруженных амбалов.

В общем, как вы поняли, находился я отнюдь не в музее. Скорее всего, меня привезли в пентхауз — и я даже догадывался, кто был хозяином и всего окружающего великолепия, и здоровяков, и акуло-псов.

Однако не успел я представить своего похитителя, как перед глазами уже в третий раз высветилось системное сообщение…

Внимание!

Вы находитесь в смертельной опасности!