— И правда, — я, хитро сощурив глаз, взглянула на демоницу, — Турис, приказываю тебе вести себя с Тиной так, как ты привык.
Лицо аристократа тут же исказила гримаса скучающего презрения и он процедил:
— Стань от меня подальше, быдло, пока розог не отведала.
Непробиваемая демоница наклонила прелестную головку:
— Хм… Розги бы сейчас не помешали, да и ты, Саша, видно по ним соскучилась, — она протянула руку и ущипнула меня за щеку.
— Ай, — ответила я и улыбнулась, — Если госпожа настаивает.
Нас прервала Генриетта, оттолкнув от меня Тину:
— Сначала дело, флирт потом. Возвращаемся.
Она встала и развернувшись направилась к лесу.
— Обломщица, — надула я губки и взяв за руку Тину тоже направилась следом. Аристократ поплёлся за нами.
***
После «боя», который лучше бы назвать избиением, я затащила ослабевшего дворянина в телегу, где мне пришлось объяснять происходящее проснувшейся Генриетте, одновременно связывая пленника. Тина занималась тем, что, приняв демоническую форму, с грохотом оттаскивала с дороги бревно, Оюун вместе с подоспевшей Кларой скидывала трупы в канаву, а Сианна отправилась догонять сбежавших. «Не хочу, чтобы они о нас разболтали,» — ответила она на мой незаданный вопрос. Она вернулась раньше, чем я успела начать волноваться, причём в опущенной руке у неё я увидела два шматка кожи с густыми волосами, в которых безошибочно опознала скальпы. Мда… У эльфов странные обычаи.
Так что меньше, чем через час, мы снова двинулись в путь. За это время я успела зачаровать вампирской способностью аристократа, выяснила в процессе его имя и по совету Генриетты узнала самое главное — других застав до города не будет. Так что мы ехали без особых опасений и остановились, когда лес уже поредел, а сквозь разрывы показались циклопические стены Стразваца. Тут уже вроде как могли шастать разъезды церковников, так что мы решили воспользоваться знанием местности пленённого аристократа, свернули с дороги на просёлок и остановились на поляне, которая явно была в более спокойные времена стоянкой углежогов. Там у нас было время выработать план, расспросить Туриса о происходящем в городе самым обстоятельным образом и немного передохнуть.
Рассказал аристократ не так уж много. Он знал, что волнения начала леди Иллая, после того как в городе произошёл некий инцидент, связанный с аристократами. Что именно случилось, маркиз не знал — слишком низким было его положение. Он знал лишь, что в конфликте участвовал лорд Яген Харт и последствиями этого стали разрушения и смерти, за которые графа не наказали, а наоборот — наградили.
«Ну естественно в этом всё замешан мой бестолковый брат. Почему я думала, что может быть иначе?» — вздохнув заметила в этот момент Генриетта, слушавшая историю вместе со мной и Тиной.
В общем, вскоре после приёма у магистрата по случаю выхода из этого кризиса (о приёме Турис знал только то, что Харта там объявили Защитником Города, а кроме того наградили каких-то лакеев из числа его прихвостней — причём нелюдей), в город вернулась верховная жрица и обратилась к пастве. Обращение это Турис запомнил очень хорошо, но пересказывать его смысла не было: позиция жрицы не слишком отличалась от позиции бывшей бенедикты Карионы: пока простой народ бедствует, аристократы жируют, окружив себя нелюдями, которые защищают их от гнева добрых людей. Хватит этот терпеть, Стразвац для Стразвацев, бей орков — спасай Ребрайвану и тому подобные «четырнадцать слов». Вместе с тем, сходство с бенедиктой на этом закончилось — в отличии от Карионы, Иллая явно не упивалась своей властью сверх меры. Стихийно возникшие погромы и разоренья она быстро направила в нужное русло, так что народ успел подпалить только доки (их гномью часть), склады (опять же — понятно чьи) и несколько домов аристократов попроще. После этого Иллая организовала ополчение, раздала белые ленты с символом Ордена Спасителей Ребрайваны, как она его назвала, и сумела организовать достаточную силу, чтобы взять штурмом магистратуру. Что именно случилось с магистратом Турис не знал, но судя по пропаганде, распространяемой людьми Иллаи, он позорно бежал. Вспомнив о том, как аристократы себя защищали, я уточнила, склько людей состояло в этом «ордене» на момент штурма и Турис ответил что около двух тысяч.
«Интересно получается — значит ленточек на две тыщи рыл они заготовили, как и оружия, и доспехов. И десятники-сотники чтобы командовать у них тоже были. Не похоже на стихийный мятеж,» — заметила Тина. Я, вспомнив историю протестов на Земле, с ней согласилась.
Но к сожалению для Иллаи, на другой стороне тоже оказался сильный лидер. Когда распалённая толпа направилась в кварталы благородных, их встретили отряды личных дружин, которые, хоть и уступая количеством, изрядно превосходили вчерашних лавочников и чернорабочих выучкой и мастерством. Командовал этим объединённым фронтом как раз новоявленный Защитник Стразваца граф Яген Харт. Войска под его началом отбросили бунтующих за пределы районов знати. Те в ответ построили баррикады и началась позиционная борьба. Особо рьяные бунтовщики, естественно, тут же начали искать в городе «неблагонадёжных» и вообще пытались дотянуться до каждого представителя «чужих рас» до которого могли. Впрочем, ограблениями, изнасилованиями и убийствами непричастных тоже не брезговали. Слушая, с каким смаком Турис рассказывал о том, как он лично растянул на вбитых в землю кольях какую-то симпатичную эльфийку, меня потянуло оторвать ему голову, но более спокойная и рассудительная часть внутри только хмыкнула.
«Революции — они всегда именно такие, ты это знаешь. Романтизировать их обычно выходит только когда все участники событий уже окажутся в могиле.»
Кроме этого, Турису рассказать было нечего — сейчас город находился в том же самом состоянии шаткого равновесия. Аристократы держали кварталы знати и центр, бунтовщики укрепились в северной части города. Кстати, план Тревора и правда не сработал бы, потому что бунтовщики натянули цепи поперёк реки, так что подплыть «Верный ветрам» просто не смог бы. Также верные бунтовщикам стражники (а неверные были либо в рядах Ягенских дружин, либо мертвы) контролировали все семь ворот города. Кроме того, отряды подобные отряду Туриса были выставлены на дорогах чтобы отгонять случайных гостей и предупредить о подходе Имперской Армии, «буде господин Император таки соизволит оторваться от фрейлин и заняться государственными делами», как едко заметил баронет.