Будущий экспериментатор покосился на свой коммуникатор, гадая с чем это он несовместимый. Помялся, держа в напряженных руках тяжелое устройство будто хрустальную гадюку.

Неохотно напялил на голову неудобное приспособление и, чуть не шарахнулся, когда поверх окружающего мира загорелся непривычный угловатый интерфейс. Будто нарисованный поверх объектов.

Цифры на капсулах стали обведены светящимся контуром, а на полу появилась частая сетка координат, прямо поверх которой змеился пунктир маршрута. Сперва его привычно затошнило, но сжатые зубы помогли сфокусироваться на окружающих объектах.

Привыкая, потрогал гладкую поверхность капсулы. Вгляделся в отражающиеся на глянцевом плексигласе лампы, сияющие под потолком. Сделал глубокий вдох, а затем выдох, приводя восприятие мира в норму. Не торопясь повертел головой, приноравливаясь к весу конструкции и все увереннее пошел за мигающим пунктиром на полу.

Идти пришлось и впрямь долго. Комплекс был громадным, пронизанным горизонтальными транспортными туннелями и лифтовыми шахтами. Только вот между ними еще нужно было знать куда идти.

Действительно будь у него голо-комм, не пришлось бы нести на голове это чудо из прошлого чисто скворечник. Но встречные ни разу даже не покосились на него с улыбкой. А на некоторых крепких старичках были точно такие же шлемы.

Толин личный коммуникатор мог складываться, а мог не складываться. Мог показывать, а мог озвучивать. На этом достоинства модели заканчивались. Начинка коммуникатора устарела уже настолько, что даже кофе-машина на этаже его игнорировала.

Невольно стало как-то неудобно за свою отсталость. И это чувство неумолимо усилилось, когда мимо с шуршанием пронеслись две старушки на гиро-платформах.

Через двадцать минут, мрачно стягивая с головы чудо техники, мужчина постучал наконец в ничем не примечательную дверь. Современная, она представляла из себя скорее контур посреди длиннющего коридора без единого номера, видимого невооруженным глазом, или навигационной линии, хотя бы к туалету.

Никакой реакции, постучал еще раз. Постояв дурнем еще минуту, догадался опять напялить шлем и мысленно нажать на мигающий сигнал виртуального вызова, прилипший к тому месту на двери, где должна бы располагаться старомодная дверная ручка.

На двери появилось мерцающее окошко. В центре которого проступило лицо немолодого собранного мужчины с ровной короткой прической. Он что-то суетливо делал, но вдруг повернулся и кивнул, нажимая что-то за пределами окошка.

Дверь беззвучно открылась, сама собой уйдя в стену. А на экране очков полностью исчезли все светящиеся отметки, превратив их в обычный прозрачный пластик.

У порога Толю уже встречал тот самый мужчина в белом халате.

— Руководитель проекта Мерченков Риктор, — представился он. — Ведаю микро-отделом исследования капсул длительного погружения по государственному гранту. Добро пожаловать в лабораторию, надеюсь ваше рабочее место на ближайшие три месяца.

По идеально поставленной речи с академическим акцентом, было очевидно, что русский не его родной язык, но говорил он вежливо и подчеркнуто приветливо. Так что показался нормальным мужиком.

— Анатолий. Здравствуйте… — неуверенно поздоровался Толя, озираясь вокруг.

Лаборатория, слово громкое. Две смежных конуры с рядами гробов под потолок, перевитых кожухами кабелей и трубок. Капсулами эти конструкции называть не хотелось. Настолько они были громоздкими, угловатыми и оплетенными неопрятными пучками кабелей и трубок.

Четыре по три в высоту в одной комнате и три по три в другой. Свободное место занимало рабочее место руководителя проекта видимо.

— Не смотрите на их грубость, до эргономики и оптимизации внешнего вида дела дойдут только к концу года. Пока что идет лишь десятая волна экспериментов, — отметил Риктор, перехватив скептический взгляд соискателя труда.

— Так в объявлении речь шла о работе тестировщика каких-то новых капсул?