Адлет и Ролония пытались воззвать к нему.

Может, они говорили правду. Голдофа могли обмануть. Но он не мог прекратить борьбу.

Иначе Нашетанию точно убьют. Даже если она — враг, даже если она — предательница, Голдоф хотел, чтобы Нашетания жила.

«Прочь сомнения, — сказал себе Голдоф. — Будешь колебаться, не сможешь их победить».

— Я не пущу вас дальше.

— Голдоф.

— Если решите идти… вам придется убить меня.

Взгляд Адлета тут же переменился. Доброта исчезла.

«Он собирается убить меня», — подумал Голдоф, готовя себя к сражению.

Он удержит их, пока Доззу не расправится с Кьема, управлявшими Нашетанией. Сейчас он мог поступить только так.

Голдоф был в меньшинстве — один против двоих. Копье его было в руках Адлета. Но Голдоф не боялся.

И сражение началось.

Крики Ролонии эхом разносились по поясу лавы.

— Предатель, умри, умри, умри, умри, предатель завтра не увидит!

Хлыст Ролонии ударял по броне Голдофа. Коснись он его кожи, и все закончилось бы. Выдерживая натиск Ролонии, он потянулся к копью в руках Адлета. Но тот ударил его копьем, чтобы отогнать Голдофа.

Его глаза жгло дымом. Хлыст Ролонии все же вызывал боль в старых ранах. Голдоф все равно продолжал сражаться.

«Может, Адлет и Ролония тоже сомневаются, — подумал Голдоф, сражаясь. — Они хотят убить меня или не уверены в этом?»

В бою Голдоф поглядывал в сторону, куда убежала Нашетания.

«Не знаю, справится ли Доззу. Остановил ли он Фреми, разобрался ли с Кьема, управляющим Нашетанию? Или и Доззу попал в беду?» — Голдоф мог лишь молиться, чтобы у Доззу все получилось.

— Адлет, не убивай принцессу, — сказал Голдоф в бою.