Через несколько секунд щенок-новичок начал визжать и биться, как рыба, вытащенная из воды. В какой-то момент он попал под полозья саней. Я почувствовала себя Мэрилин Монро в фильме «Неприкаянные», я визжала, плакала и пыталась спрыгнуть на землю, чтобы спасти собаку. Гид удержал меня на месте и мгновенно перерезал постромки, освободив запутавшегося пса, и просто бросил его в снегу.

Я всхлипывала, но мы продолжили двухчасовую поездку. Я стала свидетелем воплощения тезиса Дарвина «выживает сильнейший», и меня это совсем не радовало. Потом я узнала, что с собакой все в порядке, она просто не сможет бегать в упряжке. Взять пса с собой в Нью-Йорк нельзя, как мне быстро объяснил Крис. Но может быть, он все-таки стал домашним питомцем?

Остаток дня мы провели, встречаясь с жителями деревни. Мы посетили государственный магазин и местный музей, где изучили прекраснейшие экспонаты и традиционную одежду предыдущих поколений эскимосов. Нам сказали, что рацион местных жителей обычно состоит исключительно из мяса северных оленей и арктического гольца. Слава богу, в меню не входили тюлени. Доставить по воздуху овощи и фрукты в Икалуит почти невозможно, так что питание местных жителей довольно ограниченно, но отличается невероятно низким содержанием жира. Правда, благодаря появлению здесь магазина в последнее время, напротив, стал наблюдаться рост ожирения и сердечных заболеваний. Молодое поколение променяло нежирную пищу на пиццу, палочки сыра «Филадельфия» и жареное.

В тот вечер мы покинули дом наших хозяев и поехали ночевать в крошечный отель в глуши. Там мы должны были выспаться и сменить свою одежду из меха на зимнее обмундирование, предназначенное для особо тяжелых условий. Я не имела ни малейшего понятия о том, какое сейчас время дня, мне также было трудно описать свои ощущения. Я почти не спала, предвкушая, как построю иглу и переночую в нем.

Через несколько часов мы встали, выпили растворимый кофе, и нас отвели к месту постройки ледяного жилища.

Когда мы дошли до места, Хэмми уже построил в качестве примера красивый иглу и начал учить меня: нужно нарисовать на снегу круг диаметром примерно три с половиной метра. Потом, при помощи пилы (изначально использовался китовый ус), нарезать изо льда прямоугольные блоки. Каждый блок был высотой до колена, десять сантиметров в глубину и шириной с обычный дверной проем.

По условиям договора я должна была делать это одна. Я начала пилить и уже через два часа чуть ли не падала от усталости. Затем я сложила блоки по нарисованной мной окружности. Когда я сделала еще десять блоков, то начала складывать их во второй ряд. Я продолжала этот процесс, каждый ряд шел под наклоном, сужаясь к небу, углы блоков плотно прилегали друг к другу для прочности. Я постоянно посматривала на готовый идеальный иглу и чуть не плакала.

Наверху надо было оставить небольшое отверстие для воздуха. Хэмми помог мне водрузить последний блок, а потом вырезал дверь. Еще около трех часов я забивала щели снегом, а затем с гордостью любовалась на свой немного кособокий, знаете, в стиле Пикассо, но функциональный иглу.

Мы сделали перерыв, и я немного попозировала для фотографа в идеальном иглу Хэмми. В центре на земле стояла лампа, и снаружи иглу красиво светился. Гид вошел внутрь, чтобы поправить лампу, а я поползла за ним – хотела сфотографироваться, высунув голову наружу. Вдруг я почувствовала запах керосина и услышала громкий вопль Хэмми!

Я мгновенно поняла, что надо бежать, причем со всех ног. В горелку поступило слишком много топлива, и она вспыхнула. Языки пламени тянулись вверх, дым застилал потолок, весь иглу покрылся копотью. Я протиснулась через маленький вход и сорвалась с места так быстро, как только смогла – ноги у меня прилично замерзли. Позже Крис с юмором вспоминал это зрелище. Только что я позировала для фотографии, и вот с визгом несусь как сумасшедшая, а за мной вылетает пылающая горелка. В очередной раз я избежала травмы и возможной гибели. И снова я представила Деми и Гвинет, произносящих «Ом!» и ищущих внутреннюю гармонию!

Я действительно хотела рассмеяться, увидев Хэмми с закопченным кончиком носа, но он и без того был смущен; к тому же мои щеки слишком замерзли, чтобы улыбаться.

Когда наступило время поужинать в моем иглу, я приготовила… догадайтесь, что? Арктического гольца и северного оленя, но добавила немного привезенного из города чеснока. Надо было есть быстро, потому что все остывало по пути от сковородки ко рту и замораживалось еще до того, как мои гости подбирали еду с тарелки.

А затем нам предстояло лечь спать в моем шедевре. Мы с Крисом достали спальные мешки, шкуры северных оленей и немного виски и начали устраиваться. Лучший способ заснуть в минус 15 градусов – завернуться в мех, заползти в спальный мешок и быстро сучить ногами. Смысл в том, чтобы нагреть участок непосредственно вокруг себя. Я подумала, что виски и усталость помогут мне уснуть. Но я даже не догадывалась, что у меня, оказывается, сильная клаустрофобия.

В ту секунду, когда я залезла в мешок и приняла горизонтальное положение, у меня что-то сжалось в груди, я почувствовала панику и начала часто дышать. Снаружи было минус 35, так что выскочить из иглу в одном нижнем белье не представлялось возможным. Конечно, Крис не давал мне пощечины и не кричал «Сейчас же перестань!» – как в фильме «Власть луны», но он неожиданно схватил мое лицо и заставил смотреть ему в глаза и слушать, что он говорит. Он объяснял, что меня здесь ничего не держит. Я могу открыть маленькую дверь и уйти. Вокруг огромное пространство, и я могу в любой момент выбежать наружу. Я немного помолилась, начала повторять, как мантру, фразу «Я в порядке» и, наконец, заснула.

Я беспробудно спала примерно до шести утра, пока не почувствовала, как руки Криса энергично трут мое лицо. Вместо спокойных глаз, в которые я смотрела несколько часов назад, я увидела его расширенные от ужаса зрачки. Вероятно, я пережила слишком сильный приступ клаустрофобии и не стала закрывать лицо спальным мешком; пар сконденсировался и замерз на моих щеках. Крис решил, что я умерла! И когда я спросила, что это он со мной делает, он радостно рассмеялся.

Легкий свет раннего утра начал пробиваться через дыру вверху иглу. Я с облегчением вздохнула, зная, что мое задание выполнено. Я сделала это. Я выжила. Я построила иглу, и мы провели ночь в Арктике. Миссия выполнена! Выкусите, сидящие в тепле леди в бикини!

Пришло время уезжать. Мы сели в самолет до Икалуита, где нас познакомили с местной старушкой, которая хотела устроить для нас настоящую эскимосскую церемонию прощания. Она зажгла традиционную горелку на основе талька (он не вспыхивает!) и, глядя на пламя, запела древнюю эскимосскую песню. Ее голос завораживал. Песня была о том, каково быть молодым и идти на свою первую охоту.

Я почему-то отождествляла себя с героем этой песни. Для меня во многих смыслах начиналась новая глава жизни, и я только что получила опыт, напоминающий обряд инициации. Я начала свою миссию, немного тревожась, но уезжала из Икалуита более сильной и уверенной в себе.

Когда я уже почти села в самолет, старушка схватила меня за руку и указала наверх. По темному полуденному небу неслось мерцающее облако с мягким свечением: это было северное сияние. Мы молча стояли, и каждый из нас направлял свои молитвы во Вселенную. И хотя я не была на пляже или другом залитом солнцем месте, я почувствовала невероятное тепло. Эскимосы открыли нам свои сердца и впустили в свои дома. А Вселенная прошептала: «Все будет хорошо».