— Да, — полковник вновь виновато отвел глаза. — Вторая часть задания: дождаться налета и обозначить точку бомбометания ракетами.
Капитан внимательно посмотрел на Стеклова.
Определенно за столь нервным поведением профессора скрывалось нечто гораздо неприятнее, нежели можно судить из полученной информации. И это было самое странное. Ведь, пока, поставленная задача ничем особенным не отличалась от многих подобных. Подумаешь, немцы знают о готовящейся операции!.. На объектах такой важности всегда усиленный режим охраны. И потом, любой рейд в тыл врага чреват смертельными опасностями. Каким бы не было моральное превосходство советского солдата, фашист воевать умеет. И если б не огромные потери, которые гитлеровцы наспех восполняют сопливыми пацанами и стариками, наступать пришлось бы гораздо большей ценой.
Уловив его вопросительный взгляд, полковник все же решил позволить себе глоток чая. Но и в этот раз не завершил начатое движение — полный стакан вернулся на стол.
— Нет, я так не могу… — он глубоко втянул воздух, словно собираясь нырять, и закашлялся. Концентрация табачного дыма в комнате превосходила все разумные нормы. — Да пропадите вы пропадом со своим режимом! — полковник быстро подошел к двери и рывком распахнул ее настежь. — Ни самому закурить, ни человека угостить! При чем тут секретность, если выполнение задачи в первую очередь зависит от точности и полноты изложения исходных условий? Если уж я отвечаю за проведение операции, то и мне решать: какую информацию, в каком объеме, кому доверять. И закрывать при этом двери, или держать их распахнутыми. Нынче же доложу генералу!
Вряд ли его слова относились к дневальному, но, по крайней мере, тот, услышав часть возмущенной тирады старшего офицера, не стал соваться к нему с замечаниями по поводу вопиющего нарушения. Но, сообразил доложить дежурному. Поскольку, тот самый молодой лейтенант, проверявший документы Корнеева, возник в дверном проеме довольно быстро.
— Михаил Иванович, — обратился дежурный офицер почтительно к Стеклову. — Если хотите, можете пройти с товарищем капитаном в кабинет генерала. Игорь Валентинович будет только к вечеру. Там вам никто не помешает, а я пока распоряжусь проветрить помещение.
— Спасибо, Сергей… Но, не стоило беспокоиться. Если уж так необходимо, то выставь пост у моего кабинета. А мы с капитаном Корнеевым, пока перекурим у крылечка.
— Извините, но это никак нельзя… — смутился лейтенант. — Не положено.
— А пройтись взад-вперед по улице можно?
— Только в сопровождении охраны…
— Голубчик, но ведь этим самым вы только укажете возможным врагам особую важность наших персон. А так, кто обратит внимание на двух офицеров, дымящих сигаретами? Мало что ли их в городке? Нет уж, увольте нас от охраны! Считайте это прямым приказом. Могу дать письменное распоряжение. Кстати, скольких людей вы хотели выделить? Роту, взвод?
— Двоих… — слегка растерялся от такого напора лейтенант.
— И считаете, что двое рядовых в случай чего, сумеют справиться с врагом лучше специально обученного офицера диверсанта?
— Ну, зачем вы так, Михаил Иванович, — окончательно смутился тот. — Ладно, только не дольше пяти минут. Очень вас прошу…
— Договорились, — покладисто кивнул Стеклов. — А успеете проветрить?
— Так точно, товарищ полковник, успеем. Шинелями дым разгоним.
— Вот и славно. Капитан, следуйте за мной… — и, не слушая больше никаких замечаний или возражений, полковник Стеклов неожиданно резво, как для своего возраста, затопотал вниз по ступеням.
Выйдя на улицу, он как бы невзначай, но вполне профессионально огляделся, похоже новая профессия успела наложить отпечаток на бывшего профессора математики и, вытащив из кармана кителя пачку папирос, протянул ее Корнееву.
— Угощайся, Николай. Надеюсь, ты понимаешь: что такое утечка оперативной информации? Уверен, за нами наблюдают, и не только свои. Поэтому, времени у нас как раз на перекур. Пусть все будет натурально. А о твоих привычках, вряд ли кто знает. Кстати, все хотел спросить: откуда такая странная манера: разрешать себе курить только за линией фронта? Убиваешь врагов даже никотином?