Хотя нет, в Апокалипсисе, кажется, нет коня именно бледного. "Конь бледный" — это, кажется, Савинков, отец русского эсеровского террора. Его книга так называется, книга, за которую Георгия Валентиновича исключили из партии, потому что он, по мнению классических эсеров, изобразил террориста не так как полагается. Значит, думал Абрамов, Стаська намекает в своем стишке на то, что пора уже возродить террор? Так он уже и без ее намеков возродился. Не то что дома взрывают — вон что сегодня, гады, натворили…
Нет, погоди, остановил себя Абрамов. А с чего бы это Савинков назвал свою книгу именно так?.. Все правильно, есть в «Апокалипсисе» конь бледный, есть, точно. Именно на нем ехал всадник, имя которому Смерть, и за ним следовали все силы ада, и дана была власть истреблять человечество всеми возможными способами. Точно, так и было!..
Аплодировали Стаське вяло. Не в том смысле, что не одобряли — просто людей в помещении было не так много. Ну а кроме того, Сергей уже давно подметил, творческие люди так устроены, что каждый себя считает (может, в данном случае и по праву, тут Абрамов не признавал за собой абсолютного права на окончательную оценку) Поэтом с большой буквы. Так что аплодисменты, полученные от коллег по творческому цеху, — это не овация как таковая, а лишь показатель того, что коллеги признали поэму за состоявшееся произведение.
Ершова положила на столик страницу… Странно, почему это все поэты и юмористы, за небольшим исключением, читают собственные произведения с листа? Это оттого, что они боятся сбиться, или же оттого, что нечем руки занять?
— А теперь я хочу прочитать свое новое, из наболевшего… — продолжала Стаська. — Только хочу пару слов сказать для пояснения. У Руси, как и у любого другого государства, издревле был свой тотем…
— Сокол, — попытался проявить эрудицию кто-то из присутствующих.
— Сокол — это был тотем киевских князей, да и то не всех, а только Рюриковичей, — поправила Анастасия. — А тотемом Руси была рысь.
— Рысь? Никогда не слышал…
— Мало ли что мы не слышали, — философски заметил кто-то другой. — Ты давай, Анастасия, читай.
— Сейчас. Только еще одно: дело в том, что некоторые прорусские, в первую очередь казачьи, именно казачьи, обращаю внимание, о чем у меня, кстати, тоже в стихотворении говорится, в основном сибирские, где все русское на сегодняшний день еще наиболее сильно, военизированные формирования тоже избрали себе символом рысь… А теперь стихотворение. Оно посвящено нам, русским…
Анастасия подобралась, сжала перед собой руки и словно преобразилась. Стала резкой, жесткой, колючей… И читала так же: с вызовом, с напором, рубленными фразами.
Теперь ей аплодировали не коллеги-соперники-поэты — теперь аплодировали люди, завороженные чеканными строками стихотворения.
И в самом деле, не пора ли, с тоской подумал Абрамов. Вон сегодня бандиты сколько понатворили, а за спиной у этих отморозков были черномазые кавказцы — это точно известно… Именно за спиной, потому что по их указке русские убивали русских… Русские — русских! С княжеских усобиц, во время всех бунтов, смут, восстаний, "крестьянских войн", революций — на протяжении веков русские убивали русских! На радость соседям и врагам.
Только мы-то знаем, что если Русь-Рысь прыгнет, никому мало не покажется. Те, кто станет стрелять, не будут разбираться, кто что делал, скажем, в августе девяносто первого или в октябре девяносто третьего, — всех на фонари без разбора. (Абрамов, кстати, в том непонятном октябре стоял в оцеплении и был как будто бы за Президента, а тот же Кошелев, который сейчас сидит в кругу поэтов, сам будучи тогда в аппарате Президента, в ту ночь хряпнул стакан коньяку, да и провозгласил: "Не хочу и не буду служить под президентом-убийцей!" — и в самом деле ушел со Старой площади… Сейчас ничего, здороваются, камень друг на друга за пазухой не держат…) А потом, когда дров наломаем, когда по чужой указке перебьем друг друга выше всякой мерки — насколько, конечно, слово «мерка» подходит к человеческим трупам — уцелевшие опять будут спорить, кто виноват и что делать… Ну начнем, допустим, сейчас крушить всех подряд кавказцев и жидов… Как встарь: "Бей жидов — спасай Россию"… В каком-то фильме прозвучала фраза, что, мол, "всех жидов повыбили, а Россию все равно не спасли". Надо бы сказать по-другому: и жидов не выбили, и Россию не спасли… Ну а больше всего сами себя намолотим, хотя и так народу в стране уже почти не осталось… Гибнет Россия, вымирают русские!..
Как-то сын, вспомнил Сергей, услышав, что какая-то малочисленная республика собирается отделяться от России, высказался, что, мол, пусть все отделяются, мы, мол, и без них проживем — вы без нас попробуйте… Сергей тогда ему сказал: да, мол, ты, несомненно, прав, пусть все отделяются. Только предварительно ответь на пару-тройку вопросиков… Итак: пусть отделяются чукчи со своим золотом, ненцы с нефтью и газом, якуты с алмазами, Россель с неисчерпаемыми кладовыми Урала… Они ведь все к России когда-то были присоединены… А ты-то, говорю, за счет чего собираешься жить? За счет лозунгов, что, мол, Россия — для русских?.. Ну так это слишком уж ненадежный источник доходов… Он мне: мол, когда изгоним всех инородцев… Я ему: мы это уже проходили! Когда разваливали Советский Союз, тоже говорили, что каждый в одиночку лучше проживет, а что на практике вышло? Всем стало хуже, даже прибалтам, хотя их-то уж Запад подкармливает и содержит — будь здоров… Главное, говорю, это экономика; будет она работать — будет у нас все, не будет… Он: порядок нужно навести, железный порядок, тогда и экономика заработает, мы найдем, кого и как заставить работать… Ну а я: экономику из-под палки мы тоже проходили, но только работать-то должны сами же люди, добровольно и с удовольствием, получая за это эквивалентный доход… А он засмеялся и говорит: вот и ты перешел на мои рельсы — каждый должен трудиться на своей земле… Я: а ты определил, что такое Россия?.. Сибирь, Северный Кавказ, Дальний Восток, Сахалин… Любое государство всегда образовывалось в результате завоеваний и переселений… И кого вы будете числить русскими, если у нас испокон веков происходило смешение наций?..
И вот теперь думаешь, кто из нас двоих прав, прервал Абрамов воспоминание о том бесконечном и бесперспективном споре. Раньше я считал, что формула предельно проста: все люди равны, все имеют равные права… В жизни все оказалось сложнее. Может, не так уж и неправ сын, когда говорит о необходимости подчистить Москву, Подмосковье, да и вообще Россию?.. Но подчистить от кого? Как будто наши, свои, русские бандюки добрее и порядочнее, чем остальные, с другим цветом кожи… Вон сегодняшний день показал, кто стрелял, отрабатывая деньги кавказцев, — свои, "бледнолицие"…
В зале наконец заметили стоявшего у двери задумавшегося Абрамова.
— Зина, там твой супруг пришел, — услышал майор.